Нильс Кристи - Пределы наказания

Пэл выделяет три группы безработных, начиная с той, которая может получить наибольшее преимуще­ство.

1. Те, чье мастерство и услуги пригодны для про­дажи или обмена и кто знает местные условия и рас­полагает контактами, обеспечивающими доступ к не­официальным рынкам.

2. Те, у кого мало — или совсем нет — пригодных для продажи навыков либо изделий, но кто имеет свя­зи или располагает ресурсами, чтобы приобрести необ­ходимые навыки либо оборудование.

3. Те, кто не обладает ни мастерством, ни навыка­ми, ни ресурсами для вклада в неофициальную эконо­мику. В терминах более традиционной системы страти­фикации лица, находящиеся в таком неблагоприятном положении, могли бы занять средние ступени социаль­ной иерархии, стать мелкими буржуа, обладающими некоторой квалификацией, необходимой для выполне­ния канцелярской, мелкочиновничьей или администра­тивной работы, а также отличающимися мобильностью в плане как территориальном, так и социальном. Они не имеют ни доступа к общинным ресурсам, ни доста­точных доходов, чтобы этот доступ приобрести.

Другими словами, за членство нужно платить. Если официальная экономика и дальше будет деградировать, членство станет необходимым условием выживания. Мы снова оказываемся в положении, в котором всегда пребывало большинство человечества, — в положении, когда причастность, доверие, общность средств существования, взаимпая зависимость становятся глав­ными элементами жизни. Это именно те условия, при наличии которых юстиция причастных может функцио­нировать наилучшим образом.

Как в этом случае обстоит дело со слабой стороной, чьи права не получают защиты? Забитые жены, инте­ресы которых не осмеливается отстоять община; пред­ставители меньшинств, встретившиеся с предрассудка­ми в местной клинике, в помощи которой могут нуж­даться в будущем члены общины; семьи, где постоянно слышится плач детей, но в дом которых никто не ре­шается войти, дабы не нарушить неприкосновенность жилища. Не сделает ли юстиция причастных слабую сторону еще более слабой, чем сегодня?

Это зависит от многих обстоятельств.

Обычный профессиональный суд по уголовным де­лам может функционировать в качестве защитного ме­ханизма и обеспечить интересы слабых, если

- в обществе имеет место неравенство в распределе­нии власти, но в нем существуют идеалы, гласящие, что слабого нужно защищать;

- власть имущие и их суды уделяют большое внима­ние защите слабых;

- общество настолько открыто, что злоупотребления легко фиксируются;

- слабая сторона доверяет суду;

- суды принимают любые жалобы и действуют в со­ответствии с идеалами.

Конечно, возможно, что юстиция кладет в основу своих решений те формы неравенства, которые как раз и делают слабую сторону слабой. Тогда муж не дол­жен бить свою жену сильнее, чем она этого заслуяш-вает; негров не следует арестовывать за появление в районе, где живут белые, если они оказались там по делу. Это лучше, чем ничего, но это и не так много, как часто уверяют. Позвольте мне, однако, повторить, во избежание недооценки очевидного: независимые суды представляют собой важный фактор защиты слабых от нарушения предоставленных им минимальных прав.

В связи с этим возникает ряд серьезных вопросов. Как сделать юстицию в основном юстицией причаст­пых п не утратить прн этом действующие в нашей си­стеме важные защитные механизмы? Возможно ли сконструировать своего рода юстицию соседей, обла­дающую преимуществом причастности, но не утеряв­шую при этом функции защиты законности? Может ли государство вмешаться и помочь слабой стороне, уча-ствущей в конфликте, не беря на себя при этом реше­ния самого конфликта? Что происходит, когда одной пз сторон является само государство? Отвечая на лю­бой из этих вопросов, мы должны, конечно, опять-таки принимать во внимание положение слабых в нашей ны­нешней системе.

С этим связан и вопрос о том, как предохранить культурные ценности и идею причастности от искаже­ния. Недавние эксперименты по организации «альтер­натив тюремному заключению» показали, что эти альтернативы легко превращались в «дополнение к тюремному заключению» и что условный приговор фактически удлинял срок пребывания в тюрьме. Уроки времен некарательного воздействия в связи с совер­шением преступления такясе должны быть живы в намяти. Если раздача боли ограничена, не получим ли мы повторения старого? Появится ли новое, утончен­ное наказание, назначаемое в рамках, казалось бы, гражданско-правовой процедуры? Очень понадобятся скептики. Так же как и независимые исследования, за­щищенные от институционального и интеллектуально­го влияния властей.