Нильс Кристи - Пределы наказания

Последствия такого подхода для буржуазного уго­ловного права известны. Уголовная юстиция, отказы­ваясь от этически обоснованного ограничения сферы своего реагирования лишь пределами объективного деяния и варьируя меры наказания в соответствии с предполагаемыми опасными свойствами личности пре­ступника, в итоге вызвала к жизни теорию и практику некарательного воздействия.

Подводя итог многолетнему применению мер нека­рательного воздействия, американский Комитет по изу­чению тюремного заключения в своем докладе «Осуще­ствление правосудия» пришел к следующему выводу: «Реабилитационная модель, несмотря на то что она ориентирована на понимание заключенного и заботу о нем, оказалась более жестокой и карательной, чем от­кровенно карательная модель... Под прикрытием добро­желательства расцвело лицемерие и каждый новый акт манипулирования заключенными неизбежно изобража­ется как благое дело. Приговаривать людей, виновных в одинаковых преступлениях, к различным мерам воздействия во имя их реабилитации, наказывать не за деяние, а в связи с условиями его совершения — зна­чит нарушать фундаментальные принципы равенства и справедливости».

Очевидная неэффективность и столь же очевидная негуманность некарательного воздействия, убедитель­ная критика соответствующего законодательства и его отмена в ряде стран привели Н. Кристи к выводу о том, что в настоящее время теория некарательного воздействия мертва.

Однако Н. Кристи не спешит безоговорочно при­знать правильным наблюдающийся в теории и практи­ке борьбы с преступностью возврат к концепции обще­го предупреждения, то есть «сдерживания путем уст­рашения». Признавая, что наказание играет сдержи­вающую роль, что без него обществу грозит «хаос», он утверждает, что попытка увязать степень суровости уголовного наказания с уровнем преступности совер­шенно несостоятельна, так как статистика ясно показы­вает отсутствие какой бы то ни было связи между тя­жестью и количеством преступлений, с одной стороны, и тяжестью наказаний — с другой.

Мысль Н. Кристи о том, что суровость наказания в буржуазном государстве, легко переходящая в жесто­кость, является самостоятельной переменной и не нахо­дится в прямой и однозначной связи с величиной и ха­рактером преступности, имеет большое значение, так как привлекает внимание общества к его собственному нравственному сознанию. Буржуазное общество не только порождает преступления, требующие защитной реакции, оно порождает также и саму эту реакцию, ко­торая может быть и строже, и мягче. Если ответ на пре­ступление, говорит Н. Кристи, зависит не столько от самого преступления, сколько от общества, то пусть он лучше будет не суровым, а мягким. Н. Кристи высту­пает здесь как последователь великих гуманистов про­шлого. В безнравственной атмосфере эксплуататорско­го общества он выступает в защиту простых челове­ческих ценностей.

Искренний гуманизм, пронизывающий книгу Н. Кристи, стремление ограничить применение уголов­ного наказания, указать на пределы боли, страданий, причиняемых наказанием, не может не вызвать сочув­ствия и понимания. Абстрактный же характер этого гу­манизма заставляет задуматься, однако, прежде всего о тех реальных социально-экономических условиях, в рамках которых функционирует конкретная уголовно-правовая система. Подлинная гуманизация уголовно-правового воздействия, за которую ратует автор, как и воплощение других гуманных идей, под силу только об­ществу, свободному от эксплуатации и всех форм со­циального неравенства.

Какова же программа самого Н. Кристи? Прежде всего, полагает он, следует осознать суть любого уго­ловного наказания, которое есть не что иное, как при­чинение «боли», страданий (ограничений, лишений). Осознание этой неотъемлемой характеристики наказа­ния, не скрываемой более под вывеской некарательного воздействия, позволяет ставить и решать вопрос о пре­делах причинения этой боли — о границах, последстви­ях и целях наказания. Н. Кристи пугает призрак уго­ловной системы, жестко запрограммированной на меха­ническое применение заранее фиксированных наказа­ний, — системы, в которой нет места ни гуманизму, ни милосердию, ни учету свойств личности преступни­ка, условий его жизни, системы, которая не будет принимать во внимание различия между бедным во­ром и богатым, человеком острого ума и тугодумом, хорошо образованным и не имеющим никакого образо­вания (с. 54). Превращая боль в неизбежное послед­ствие преступления, такая система сосредоточивает внимание не на социальной структуре общества, заме­чает Кристи, а на самом индивиде и тем самым за­крывает дорогу для поиска иных, альтернативных, более человеческих форм реагирования на преступле­ния.