Андрей Синявский - Мое последнее слово. Речи подсудимых на судебных процессах 1966 - 1974}

Я думаю, что суду будет понятно, что принять такое решение для меня было не легко: в случае возбуждения дела наказание должно было быть суровым. Это лишь доказывает, что я действовал с глубокой убежденностью в своей правоте. Я вышел на площадь и внутренне решил сделать всё необходимое, чтобы никак не нарушать общественный порядок. Я не реагировал даже тогда, когда мне наносили побои. Повторяю: я был глубоко убежден в своей точке зрения, и я уверен, что не нарушил закон. Я предполагал, что меня лишат свободы на значительный срок за то, что я выразил свой протест. Я понимал, что за пять минут свободы на Красной площади я могу расплатиться годами лишения свободы.

Судья: Не говорите о своих убеждениях. Вам не предъявлено обвинение по поводу ваших убеждений.

Делое: Я не имею права не доверять составу суда: в начале судебного процесса, когда меня спросили, доверяю ли я составу суда, я ответил утвердительно. Исходя из выступлений адвокатов и моего собственного, я прошу суд об оправдательном приговоре. Я — человек, которому глубоко противен всякий тоталитаризм-Прокурор протестует против «недопустимых выражений». Судья делает замечание.

Делоне: Я имею в виду навязывание чужой точки зрения. Я допускаю существование различных точек зрения. Я не считаю себя виновным. Но я не могу также утверждать, что моя точка зрения — единственно верная. Если вы всё-таки признаете нас виновными, я хочу обратиться к суду со следующим. Я прошу у суда не снисхождения, а сдержанности. Как вы сами сказали, нас судят не за убеждения. Нас судят за публичное выражение своих убеждений и за форму нашего протеста. Я просил бы суд помнить, что, независимо от того, допустили ли мы нарушение закона в нашей форме выражения, мы выражали наши убеждения открыто, откровенно, бескорыстно и с большой верой в нашу правоту. Я кончил.

Не знаю, принято ли к последнему слову брать эпиграф, но если принято, то я взял бы эпиграфом слова Анатоля Франса из «Суждений аббата Же-рома Куаньяра»' «Неужели вы думаете прельстить меня обманчивой химерой этого правительства, состоящего из честных людей, которые возводят такие укрепления вокруг свободы, что вряд ли ею можно будет пользоваться».

С 1? лет я активно участвовал в протестах против политики партии и правительства (в том числе против некоего Никиты Сергеевича), если я был несогласен с нею. Я знаю, что меня будут обрывать, а потому я должен выбирать выражения.

Судья: Не обрывать, а делать замечания.

Дремлюга: Всю свою сознательную жизнь я хотел быть гражданином, т. е. человеком, который спокойно и гордо выражает свои мысли Десять минут я был гражданином Я знаю, что мой голос прозвучит диссонансом на фоне общего молчания, имя которому — «всенародная поддержка политики партии и правительства». Я рад, что нашлись люди, которые вместе со мною выразили протест. Если бы их не было, я вышел бы на Красную площадь один. Если были бы другие методы, я бы их использовал Я убежден, что в Чехословакии после январского пленума ЦК.

Прокурор: Подсудимому Дремлюге не предъявлено обвинение по поводу событий в Чехословакии.

Судья: Суд просит не останавливаться на своих убеждениях. Учтите это замечание.

Дремлюга: Прокурор вчера посвятил две трети своей речи тому, что читал передовицы «Правды» Во вводной части своей речи он касался и Кошице, и Лидице, и венгерских событий…

Судья: Вы не можете критиковать речь прокурора, тем более ее вводную часть.

Дремлюга: На этой-то части я и хотел остановиться Именно вводной частью он доказывает, что мы заслужили наказание. Прокурор сказал, что некоторые люди не понимают, что оккупация Чехословакии была акцией «братской помощи».

Прокурор хочет прервать.

Дремлюга: Не перебивайте меня! (Оживление в зале) Я хочу спросить, как бы отнесся гражданин прокурор.

Прокурор: Протестую Подсудимый не имеет права задавать вопросы. Разъясните это ему.

Судья: Учтите это замечание Еще раз предупреждаю вас не останавливайтесь на своих убеждениях.

Дремлюга: Но, к сожалению, именно мои убеждения и привели меня сюда. И поэтому я не могу их не касаться Я считаю, что данный процесс, как и другие процессы, и сталинизм…

Прокурор: Обвиняемому Дремлюге предъявлены конкретные обвинения, он и должен касаться именно их В процессе не рассматриваются другие, более ранние события.