Население колоний платило многочисленные налоги в королевскую казну, а также католической церкви и местным крупным землевладельцам-латифундистам. Вся экономическая жизнь испанской Америки была подчинена интересам метрополии. Короля и испанских грандов интересовали только драгоценные металлы и продукты тропического плантационного хозяйства, которые можно было выгодно сбывать в Европе. В Венесуэле, например, где не было месторождений золота и серебра, выращивались кофе, какао, табак, сахар, разнообразные фрукты.
Все это грузилось на корабли и отправлялось в далекую Испанию. Основную торговлю держали в своих руках королевское казначейство (государственная монополия на продажу соли, спиртных напитков, гербовой бумаги) и испанские купцы. Торговый обмен с иностранными государствами был строго запрещен, однако эти запреты не могли сдержать развития контрабандной торговли, так как в колониях ощущался острый дефицит многих товаров.
Любые проявления недовольства колониальными порядками, будь то восстания негров-рабов и индейцев-крестьян или же выступления креолов, жестоко подавлялись. «Три столетия Америка стенала под гнетом этой тирании, — скажет с негодованием Боливар. — Самой жестокой из всех тираний, которые порабощали человека». [10] Bolivar S. — Vol. I. — P. 63.
Колониальные власти всеми средствами пытались закрыть дорогу в испанскую Америку революционным идеям Просвещения, пресечь распространение мятежных сочинений среди ее населения, но были бессильны. Идеи, как и птицы, не знают границ и путешествуют без виз. Несмотря на все запреты, книги французских просветителей и программные документы французской и североамериканской революций тайно провозились в испанские колонии. Их жадно читали и горячо обсуждали, передавали из рук в руки, переводили на испанский язык. Новогранадец Антонио Нариньо в 1793 году перевел на испанский язык и тайно издал Декларацию прав человека и гражданина. И хотя колониальные власти жестоко расправились с ним, сослав на десять лет в Африку, у Нариньо нашлись последователи. В Венесуэле его подвиг повторил Хуан Мариано Пикорнель — один из идеологов местных патриотов. Другой венесуэлец — Хосе Мануэль Вильясенио перевел на испанский язык Конституцию США, аргентинец Мануэль Бельграно — Прощальное обращение Джорджа Вашингтона, а новогранадец Мигель де Помбо — американскую Декларацию независимости.
Революционные идеи встречали горячий отклик у просвещенной части населения Венесуэлы и других испанских владений. Здесь уже накопился огромный «горючий материал», зрело и прорывалось наружу недовольство колониальным режимом, его экономической политикой, растущими поборами в связи с нескончаемыми «династическими войнами» Испании, торговой монополией и многочисленными ограничениями хозяйственной деятельности, обскурантизмом и жестокостью наместников короля. Более того, происходил активный процесс формирования национального самосознания, собственной освободительной идеологии. В конце XVIII — начале XIX века во всей испанской Америке как зарницы грядущего великого освободительного пламени вспыхивали волнения и народные восстания, возникали тайные патриотические общества, множились заговоры и открытые проявления неповиновения колониальным властям. Все эти события объясняют смысл часто цитируемого высказывания Симона Боливара: «Не от Руссо, не от Вашингтона идет наша Америка. Она — продукт своего собственного развития». [11] Simon Bolivar. Libertador de la America del Sur por los mas grandes escritores americanos. — Madrid — Buenos Aires, 1914. — P. 191 (далее — Simon Bolivar. Libertador de la America del Sur…).
Венесуэльцы чтут своих национальных героев. Памятник борцам за независимость в Каракасе — один из самых впечатляющих монументов. На фронтоне одной из скульптурных композиций начертаны слегка поблекшие от времени слова: «Народ — предтечам независимости» и четыре имени: Франсиско Миранда, Хосе Леон Чиринос, Хосе Мария Эспанья, Мануэль Гуаль. Какими делами и подвигами они заслужили благодарную память потомков?
Уроженец Каракаса Франсиско Миранда начинал свою карьеру в 80-х годах XVIII в., как и многие отпрыски местной креольской знати, со службы офицером в испанской королевской армии, а затем, после участия в неудавшемся антииспанском заговоре на Кубе, был вынужден бежать в Европу. По словам русского посла в Лондоне С. Р. Воронцова, лично знавшего Миранду, его отличала неуемная страсть «освободить отечество свое Америку от ига гишпанскаго». [12] Цит. по Латинская Америка. — 1987. — № 7. — С. 73.
Миранда был первым глашатаем независимости испанских колоний в Америке и подчинил свою жизнь достижению этой великой цели. Предтеча независимости Венесуэлы был непосредственным участником двух великих революционных битв конца XVIII века — войны за независимость США и Великой французской революции. Тайные агенты испанской короны следовали за Мирандой по пятам по всей Европе, имея приказ похитить его и живым доставить в Мадрид. Избегая их ловушек, Миранда в эмиграции — в Англии и США — развил бурную деятельность, собирая средства, оружие и корабли с целью снарядить освободительную экспедицию в Южную Америку и зажечь факел народной борьбы за независимость своей родины. Успех не сопутствовал ему, и экспедиция в Венесуэлу в 1806 году закончилась неудачей.
Читать дальше