А. Глинкин - Дипломатия Симона Боливара

За три недели до появления венесуэльской миссии в Лондоне лорд Ливерпуль, возглавлявший министерство по военным и колониальным делам, получил от губернатора английской колонии Кюрасао подробный доклад о событиях 19 апреля в Каракасе и политике Верховной правительственной хунты. Вслед за этим поступили донесения от губернаторов других английских владений в Карибах. Поэтому сент-джеймсский кабинет, как в то время часто именовали английское правительство, был в курсе дела.

Министр иностранных дел Англии маркиз Уэлсли известил венесуэльскую миссию о начале переговоров 18 июля 1810 г., что было на руку Боливару и его коллегам — можно на месте подготовиться к переговорам, разобраться в хитросплетениях взаимоотношений европейских государств и основных правилах дипломатической игры, понять внешнеполитическую стратегию Англии. Для членов миссии это было чрезвычайно важно, так как Боливар, Лопес-Мендес и Бельо были новичками на дипломатическом поприще и им остро не хватало глубокого знания «кухни» мировой политики.

Помимо этого, Венесуэла, как и другие испанские колонии, была отрезана от торгово-экономического, политического и культурного взаимодействия с Европой. Уровень интеллектуальной жизни даже в столичных городах периферии испанской колониальной империи был на несколько порядков ниже европейских стандартов. До начала борьбы за независимость время в Каракасе текло медленно, известия о событиях в мире поступали с огромным опозданием и были неполными, университетское образование делало лишь первые шаги. Единственное периодическое издание — «Гасета де Каракас» появилась только в 1908 году. Это был орган колониальной администрации, где главным образом печатались различного рода постановления и распоряжения да официальные сообщения о жизни королевской четы метрополии. Дополнительными источниками информации служили контрабандно ввозимые от случая к случаю газеты из английских и французских колоний и письма соотечественников, путешествовавших по миру.

Лондон же являлся важнейшим центром мировой политики, идеальным местом для тех, кто хотел постичь закономерности и тайные пружины сложной системы международных отношений в Европе. Для Боливара, Лопес-Мендеса и Бельо дело облегчалось помощью со стороны Миранды, с радостью взявшего на себя роль советника и опекуна соотечественников.

По соседству с шумной и сверкающей Пиккадилли проходит скромная Графтон-стрит, где под номером 27 значится трехэтажный дом традиционной английской архитектуры. Известный венесуэльский историк X. Сальседо-Бастардо назвал его «кузницей латиноамериканизма». [41] См. Salsedo Bastardo J. L. Crisol del americanismo. La casa de Miranda en Londres. — Caracas, 1981. — Р. 1. Правительство Венесуэлы недавно выкупило этот дом в центре Лондона и разместило здесь свой культурно-информационный центр, для того чтобы сохранить для потомков исторический памятник, связанный с именами Франсиско Миранды и Симона Боливара. В этих стенах Миранда провел последние шесть лет своего длительного пребывания в Англии, и здесь произошла первая встреча двух национальных героев Венесуэлы. «Мой дом в этом городе, — говорил Миранда, — был и всегда будет опорным пунктом независимости и свободы континента Колумба» [42] Archivo del General Miranda. — Т. XXIII. — La Habana, 1950.- P. 368. И это была истинная правда — дом Миранды, как магнит, притягивал борцов против испанского деспотизма.

Андрес Бельо в своих мемуарах рассказывает о том, что члены венесуэльской миссии после приезда в Лондон немедленно установили самое тесное сотрудничество с Мирандой, продолжавшееся на протяжении более двух месяцев их пребывания в английской столице. Немало страниц в мемуарах посвящено дружеским беседам и горячим обсуждениям их дел в гостеприимном доме Миранды. Бельо назвал эти дискуссии «симпозиумами на Графтон-стрит». [43] Obras Completas de Andres Bello. — Т. XI. — Caracas, 1954. — P. 19, 66. Они не напоминали приятное времяпрепровождение за чашкой кофе или бокалом вина, а представляли собой напряженную совместную работу по подготовке к переговорам с английским министром иностранных дел. На протяжении всей своей жизни, день за днем, Миранда вел дневники, которые являются бесценным историческим источником. В них имеется такая запись: «От имени выдающихся деятелей моей родины ко мне обратились с просьбой содействовать переговорам с Англией и рассматривать их как мое собственное дело». [44] Robertson W. S. The Life of Miranda. — Vol. II. — Chapell Hill, 1929. — P. 82–83. И Миранда с радостью делился с молодым Боливаром и его коллегами своими знаниями и богатейшим опытом общения с сильными мира Европы и Америки.