Томас Мальтус - Опытъ закона о народонаселеніи

Тѣмъ не менѣе, если постоянно будутъ говорить рабочимъ, что всѣ рождающіеся, каково-бы ни было ихъ число, имѣютъ право содержаться на счетъ страны и что поэтому нѣтъ надобности прибѣгать къ благоразумію, въ дѣлѣ заключенія браковъ и стремленіи къ удержанию числа рождающихся въ должныхъ границахъ, то, слушая подобныя рѣчи, потворствующія естественнымъ склонностямъ, рaбoчіе неизбѣжно уступятъ искушению, послідствіемъ котораго будетъ постоянно увеличивающаяся зависимость ихъ отъ приходскихъ вспомоществованій. Такимъ образомъ, нельзя быть болѣе непослѣдовательнымъ, стать въ большее противорѣчіе съ самимъ собою, какъ проповѣдывать подобныя ученія и въ тоже время жаловаться на увеличеніе числа бѣдныхъ. Проповѣдь эта неразрывно связана съ размноженіемъ нищеты и никакая перемѣна правительства не въ состояніи разорвать эту связь.

О надеждѣ, которую можно возлагать на будущее, относительно излѣченія или смягченія бѣдствій, порождаемыхъ закономъ народонаселенія.

Если при настоящемъ положеніи всѣхъ изслѣдуемыхъ нами обществъ естественное возрастаніе населенія постоянно и неуклонно сдерживалось какимъ либо препятствіемъ; если ни лучшая форма правленія, ни проекты выселеній, ни благотворительныя учрежденія, ни высшая производительность или совершейнѣйшее приложеніе труда, — ничто не въ силахъ предупредить неизмѣннаго дѣйствія этихъ препятствий, тѣмъ или инымъ образомъ удерживающихъ населеніе въ опредѣленныхъ границахъ, то изъ .этого слѣдуетъ, что порядокъ этотъ есть законъ природы и что ему необходимо подчиняться ; единственное обстоятельство, предоставленное въ этомъ случаѣ нашему выбору, заключается въ опредѣленіи препятствія, наименѣе вреднаго для добродѣтели и счастья.

Всѣ разсмотрѣнныя нами препятствія, какъ мы видѣли, сводятся къ слѣдующимъ тремъ видамъ: нравственному обузданію, пороку и несчастью . Если наша точка зрѣнія справедлива, то въ выборѣ между ними не можетъ быть сомнѣнія.

Если возрастаніе народонаселенія неизбѣжно должно быть сдержано какимъ либо препятствіемъ, то пусть лучше таковымъ окажется благоразумная предусмотрительность относительно затрудненій, порождаемыхъ содержаніемъ семьи, чѣмъ дѣйствіе нищеты и страданій. Мысль эта, къ развитію которой мы перейдемъ, несомнѣнно окажется соотвѣтствующею требованіямъ разсудка и природы. Мнѣнія, противоположныя этой мысли, возникли въ періодъ варварства, и если они поддерживались и распространялись въ послѣдующія эпохи, то это потому, что нашлись люди, заинтересованные въ ихъ защитѣ.

Физическія и нравственныя страданія какъ-бы являются указаніями, посредствомъ которыхъ Богъ предостерегаетъ насъ, чтобы мы въ своихъ поступкахъ избѣгали того, что противорѣчитъ нашей природѣ и что угрожаетъ нашему счастью. Невоздержанность въ пищѣ причиняетъ болѣзни; если мы отдаемся гнѣву, то онъ почти всегда влечетъ насъ къ поступку, въ совершеніи котораго мы впослѣдствіи раскаиваемся; а если мы допускаемъ чрезмѣрно быстрое возрастаніе населенія, то гибнемъ жалкимъ образомъ, становясь жертвами нищеты и заразительныхъ болѣзней. Во всѣхъ этихъ случаяхъ законы природы сходны и дѣйствуютъ однообразно. — Каждый изъ этихъ законовъ указываетъ намъ, гдѣ, уступая естественнымъ влеченіямъ, мы переходимъ границу, предписываемую какимъ либо другимъ побочнымъ, но не менѣе важнымъ закономъ. Болѣзнь, въ которую повергаетъ насъ излишество въ пищѣ, вредъ причиняемый намъ припадкомъ. гнѣва, бѣдствія, которыми угрожаетъ намъ приближеніе нищеты, — всѣ эти полезныя предостереженнія обязываютъ насъ ограничивать свои естественныя наклонности. Если мы пренебрегаемъ этими предостереженіями, то подвергаемся наказанію, какъ за совершеніе преступленія, и наши страданія служатъ, кромѣ того, урокомъ для другихъ.

Вслѣдствіе незначительнаго вниманія, удѣленнаго разсмотрѣнію гибельныхъ послѣдствій чрезмѣрно быстраго возрастанія населенія, можетъ показаться, что между этимъ явленіемъ и его послѣдствіями существуетъ, менѣе тѣсная и очевидная связь, чѣмъ та, которая наблюдается въ проступкахъ иного рода. Тѣмъ не менѣе сущность нашихъ поступковъ не измѣняется въ зависимости отъ эпохи, въ которую они подвергнуты были изученію; въ какое-бы время мы ни познали образъ дѣйствій, предписываемый намъ долгомъ, наша обязанность исполнить его остается неизмѣнной. Во многихъ случаяхъ намъ понадобился долгій и тяжелый опытъ, прежде чѣмъ мы нашли наилучшій путь къ достиженію счастья. Выборъ пищи, способъ ея приготовленія, лекарства и ихъ употребленіе, вліяніе на здоровье низкихъ болотистыхъ мѣстностей, изобрѣтеніе наиболѣе полезной и удобной одежды, наилучшее устройство жилищъ, словомъ всѣ познанія, наполняющія жизнь цивилизованныхъ народовъ наслажденіями и счастьемъ, — все это не было дѣломъ одного человѣка, или одного столѣтія, все это плодъ медленнаго опыта и размышленій, порождаемыхъ многими предшествовавшими ошибками.