Назаров, выходя из кабинета, уже в дверях сказал: «Вы и меня в тюрьму посадите, Николай Андреевич!»
После ареста Ефрюлина очень беспокойной стала кладовщица склада вспомогательных материалов Лида Четверкова, ходит по фабрике с заплаканными глазами. Почему бы это? Ведь с Ефрюлиным она как будто не связана. Может быть, что-нибудь дома не ладится? Нет, на фабрике знают, что дома у Лиды все в порядке. Почему же она плачет? Почему говорит о тюрьме Назаров? Недавние инвентаризации складов прошли благополучно. Но так ли это? Можно ли верить бухгалтеру фабрики — той самой Паки-ной, которая уже пыталась скрыть брак?
Секретарь парторганизации соседнего завода рекомендовал в качестве инвентаризаторов взять Кузьмину и Затуловскую, на которых можно положиться. Иду на фабрику с ними. Заведующий складом готовой продукции Назаров — бывший флотский главстаршина. В складском хозяйстве — полный порядок. Спокоен. Хотите — считайте, хотите — нет. Недостает двух трюмо. Остальное все на месте. Здесь же на складе и допрашиваю. Назаров как будто испытывает облегчение. История эта беспокоила его давно, и хорошо, что, наконец, взялись проверять. Он принял склад два месяца назад. Вскоре вызвал его Грязнов и сказал, что надо уладить конфликт с директором заготконторы Медведковым, который купил зеркало, но оно оказалось испорченным. Если зеркало не заменить, то будет скандал.
На следующий день Медведков приехал на фаб-. рику и увез трюмо. Недели три спустя Грязнов вызвал Назарова и распорядился перенести в прохода ную еще одно трюмо, которое вечером необходимо отвезти на автомашине на областную выставку. Дисциплинированный моряк выполнил и это распоряжение. В тот день пришлось допоздна задержаться с отчетами. И, выходя из проходной фабрики, Назаров был удивлен, когда увидел, что бывшая конторская машинистка Ремнева укладывает на детские салазки приготовленное для выставки трюмо.
На следующий день Назаров пришел к Грязнову и попросил накладные на оба трюмо. Директору в тот день некогда было заниматься этим. Назаров приходил к нему еще и еще, а Грязнов тянул, откладывал, обещал все оформить и, наконец, посоветовал составить акт на списание двух трюмо, как пришедших в негодность. Подписать такой акт Трязнов велел начальнику ОТК Рубину и председателю месткома Ма-иукову, но те не решались.
Из склада я прошел в контору, к Грязнову. Почему недостает двух трюмо на складе? Понятия не имеет. Правда, ему что-то докладывали о пришедших в негодность трюмо, но ведь он, директор, не может отрываться от решения принципиальных вопросов* Складской работой руководит Гущин, начальник отдела снабжения.
Встречаю Гущина на фабричном дворе. Нет, и он ничего не знает о недостаче двух трюмо. Акт о порче трюмо? Да, такой акт он видел, но это было год назад, при прежнем заведующем, и то не на два, а на одно трюмо. Это точно. Акт на одно трюмо он визировал, возвратившись из какой-то командировки.
Снова иду в контору. На лестнице меня встречает курьер Вера. Спешит сказать, что как только я вышел от Грязнова, он вызвал к себе секретаря Катю Коваль и направил ее с каким-то поручением. Вера видела в окно, что Коваль от ворот фабрики направилась через дорогу к дому Ремневой. Этого можно было ожидать. Терять времени уже нельзя,
У дома Ремневой навстречу попадается Катя Коваль. Вхожу в дом. В одной из комнат — трюмо в белой буковой раме. Не успеваю спросить, а у Ремневой уже готов ответ: «Купили на базаре случайно у неизвестных лиц». Это тоже следовало предвидеть. Вызываю машину, гружу трюмо, приглашаю с собой Ремневу и ее мужа. Они очень недовольны, но помочь им пока ничем не могу. Попутно заезжаю за вторым трюмо к Медведкову. Не хочет отдавать. Ведь он уплатил деньги самому Грязнову — 600 рублей (в старом масштабе цен). Почему 600, ведь прейскурантная цена выше? Оказывается — услуга за услугу. Грязнов «устроил» трюмо подешевле, а Медведков «достал» ему крой на кожаное пальто. Но тем не менее и у Медведкова приходится взять трюмо, так как деньги за него в кассу фабрики не попали.
Свидетели допрашиваются порознь. Именно так записано в кодексе. Ремнев твердит, что трюмо он с женой купил на базаре. Следователя интересует, когда это было, сколько уплачено за трюмо и какими купюрами, кто платил — он или жена, кто продавец — мужчина или женщина, как был одет продавец и сколько ему лет, в каком конце базара трюмо стояло и в какую сторону было повернуто. Для правдоподобия Ремнев старается отвечать обстоятельно и подробно. Затем он выходит в коридор, а я те же вопросы задаю его жене. Однако ответы на них получаю совсем другие. О деталях они договориться не успели. Да и кто в состоянии предвидеть все вопросы, какие может задать следователь? Значит, трюмо покупали возле мясного павильона два месяца назад? А почему муж говорит, что оно куплено на сенном рынке и стоит у вас больше года? Ремнева уже не слушает, о чем ее спрашивают, и только твердит: «Купила на базаре. Все равно купила». Видя, что я настроен весьма скептически, Ремнева вынимает платочек и начинает тереть сухие глаза. Жду, пока она положит платок обратно в сумку, и спрашиваю:
Читать дальше