Михаил Гурев - Убийства на «разборках» (методика расследования)

Расследование убийств, совершенных в открытых столкновениях между организованными преступными группами, представляет собой сложный и трудоемкий процесс поиска объективной истины по делу. Такой процесс можно представить в виде определенной мысленной модели, включающей анализ исходной информации, определение и конкретизацию общих и частных задач расследования, выбор следственных и иных действий и их оптимального сочетания, анализ результатов проведенных мероприятий и выбор дальнейших действий, координацию действий всех участников расследования. Направление расследования определяется исходя из объема и содержания сведений о расследуемом убийстве, которыми располагает следствие. Криминалистическая характеристика преступления при этом послужит основанием для определения непосредственных задач расследования и построения следственных версий.

Таким образом, приступая к расследованию конкретного убийства, следователь должен проанализировать имеющуюся исходную информацию, оценить ее с учетом знаний о криминалистических характеристиках убийств, после чего определить общие и частные задачи расследования.

Формулирование общих и частных задач расследования, то есть определение перечня вопросов, ответы на которые должны быть получены в процессе расследования, обеспечивает целенаправленность расследования преступления.

Общие задачи расследования формулируются путем ответа на три взаимосвязанных вопроса:

1. Какие обстоятельства известны и достоверно установлены?

2. Какие обстоятельства известны, но установлены пока недостоверно?

3. Какие обстоятельства неизвестны, но их надо установить?

С общими задачами расследования неразрывно связаны частные, формулируемые на основе общих применительно к каждому подлежащему установлению обстоятельству. Определение общих задач расследования помогает также сформулировать первичные версии о сущности события.

Выдвигаемые по делу версии, то есть вероятностные объяснения тех или иных событий и фактов, могут выдвигаться как по событию в целом, так и по отдельным фактам, имеющим значение для дела. Построение версий основывается одновременно на фактических данных, содержащихся в материалах дела, и на знании криминалистической характеристики убийств. При этом следует обязательно использовать в конкретной ситуации типовые версии, строящиеся на основе взаимозависимости отдельных элементов криминалистической характеристики.

Здесь необходимо отметить, что существующие в криминалистической литературе взгляды относительно обязательности выдвижения абсолютно всех возможных по делу версий и необходимости их параллельной проверки не могут быть реализованы в практике расследований. У следователя нет и не может быть реальной возможности проделать такую работу, а при условии динамичности и результативности проводимых мероприятий такая необходимость и не возникает. Содержание версий должно напрямую зависеть от объема и достоверности сведений, которыми следствие располагает на момент их выдвижения. Поэтому типовые версии, как верно отмечает Р. С. Белкин:

а) не исчерпывают всего круга версий;

б) отнюдь не должны рассматриваться как более вероятные по сравнению с версиями, основанными на конкретных особенностях исследуемого события;

в) по мере развития процесса доказывания они конкретизируются, уточняются, в случае необходимости отбрасываются{29}.

Видимо, версий необходимо выдвигать лишь столько, сколько их реально возможно выдвинуть в конкретной ситуации. Вместе с тем несоблюдение этого условия (например, увлечение одной версией) может привести к плачевным последствиям, в том числе и к нераскрытию убийства.

Разделяя мнение большинства криминалистов о том, что версии относительно характера события и видового состава преступления должны выдвигаться в любом случае, даже при отсутствии сомнений в отношении существа происшедшего, представляется необходимым проверить общие версии о том, что произошло: убийство, несчастный случай или самоубийство.

Для расследования дел настоящей категории, совершенных в условиях неочевидности, важное значение имеет установление факта связи убийства с организованной преступной деятельностью. Такой вывод можно сделать исходя из проявления признаков элементов криминалистической характеристики уже в исходной информации.

Анализ практики показывает, что на следователей и оперативных работников определенное внушающее воздействие оказывает видимая очевидность того факта, что расследуемое убийство совершено именно в результате организованной преступной деятельности. Ввиду этого они часто ограничиваются лишь констатацией факта причастности к совершенному убийству «бандитов». При такой установке их внимание концентрируется только на следах (точнее, на кажущемся их отсутствии), характерных для убийств в сфере организованной преступной деятельности вообще, что и приводит к необнаружению следов, типичных для рассматриваемой группы преступлений.