А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании

В России первые формы наказуемости суицида появляются в Артикуле воинском Петра Великого. Русское уголовное законодательство предусматривало два вида самоубийства: суицид, совершенный в состоянии вменяемости (уголовно наказуемый), и суицид, совершенный в состоянии невменяемости (ненаказуемый), причем репрессивные меры, предпринимаемые в отношении «сознательно покушавшихся», на протяжении XIX в. постоянно смягчались. Не подвергались уголовному наказанию лица, которые пошли на смерть в целях сохранения государственной тайны или из желания сохранить честь и целомудрие (такие самоубийцы не лишались церковного погребения). Под давлением передовой правовой мысли, начиная с Уголовного уложения 1903 г., самоубийство как преступление не квалифицировалось, предусматривалась ответственность только за подстрекательство к самоубийству. Действующее уголовное законодательство предусматривает ответственность за доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ).

В современных социально-экономических условиях в России, характеризующихся в первую очередь ростом числа малообеспеченных граждан, ростом преступности и отчуждения личности, наша страна давно вышла на одно из лидирующих мест в мире по количеству самоубийств, граждане Российской Федерации превратились в «нацию самоубийц». Без принятия кардинальных мер духовно-нравственного, социального, экономического, правового, психологического характера количество суицидов в нашей стране будет продолжать расти, что может послужить одной из причин вымирания нации.

3. Основные христианские воззрения на направления и формы противодействия греховному (правонарушающему) поведению

Человеческая жизнь в основном состоит из последовательности совершения греховных поступков, которые могут проявляться в разных видах. У каждого человека есть свой путь, который не бывает гладким: несовершенство человеческой природы, отклонение индивида от выполнения своего предназначения – обожения, поврежденность души, оторванность от Бога (по вине самого человека), внутренний разлад между телом, душой и духом являются, с точки зрения православной догматики, причинами совершения деяний, противоречащих Божественным заповедям.

Но и заповеди существуют не сами по себе и не являются самоцелью существования человека. Божественный закон, заповеди являются только средством, своеобразным спасательным кругом, за который хватается человек, чтобы не утонуть в море греха и преступлений. С помощью заповедей человек достигает цели своего существования – обожения, спасения. В идеале человеческая природа все эти заповеди по данной ей Божественной благодати содержала и даже после грехопадения Адама содержит в самой себе. Человек может добровольно соединиться с Богом не по природе, но по благодати.

Первозданному Адаму был дан «закон для упражнения свободы. Законом же была дана заповедь, какими растениями ему пользоваться, и какого растения не касаться». [517] Заповедь эта была дана для упражнения воли человека в добре. После нарушения этой заповеди человек вкусил духовную смерть, а спустя некоторое время и телесную. Его природа расстроилась, естество «заразилось» грехом. Человек окончательно запутался на своей дороге к Богу, попал в зависимость от диавола [518] . И тогда Бог, по своей благости, дал ветхозаветному человеку многочисленные заповеди, чтобы тот не погиб окончательно в своем грехе, потому что существовала реальная угроза физического уничтожения человека ввиду его пораженности греховными пороками. Псалмопевец Давид так сказал об этом: «Благ и праведен Господь, посему дарует закон Свой согрешающим на пути» (Пс. 24, 8). То есть закон в первую очередь для грешников, а не для праведников.

То же самое можно сказать и о современном уголовном законе. Его существование скорей свидетельствует не о цивилизованности общества, как это может показаться на первый взгляд, а, наоборот, о глубокой его болезни, что в свое время заметил французский социолог Эмиль Дюркгейм в теории аномии, а также болезни самого человека, о чем писал антрополог Чезаре Ломброзо. Правда, последний на первое место ставил биологические детерминанты преступного поведения, упуская духовную составляющую, которая является стержнем и сущностью самого человека. «Главным источником преступления является помраченное состояние души: из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» [519] (Мф. 15, 19).