А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании

При этом вероучение трактует познание не столько как узнавание, обретение знаний, сколько усвоение, превращение в свое, обладание, соединение, единение, «прилепление», поскольку истинно ценными считает знание, добро и красоту не навязанные, а явившиеся результатом свободного выбора. «Перенесение закона в сердце» христианство образно называет «соединением милости с истиной» [390] . «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8. 32). В этой связи следует лишь подтвердить относительный характер любых современных научных теорий и гипотез, в том числе и в части рассматриваемой темы, а также допущение юриспруденцией именно относительности истин. Тема суда, правосудия достаточно представлена и в других мировых религиях.

Один из христианских постулатов уровня социальной концепции гласит, что «человеческий закон никогда не содержит полноту закона Божественного, но, чтобы оставаться законом, он обязан соответствовать богоугодным принципам, а не разрушать их» [391] . Русская православная церковь в своей социальной концепции констатирует: «Задача светского закона не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад» [392] . Церковь, не становясь судьей человеку, преступившему закон, призвана нести попечение о его душе, понимая наказание не как месть, а как средство внутреннего очищения согрешившего [393] .

С учетом изложенных обстоятельств далее следует отметить важность понятийно-терминологических аспектов темы правосудия и суда в христианстве и в праве, поскольку они имеют методологическое значение в уяснении смысла и правильного толкования христианских заповедей, в том числе с помощью современных наук, включая герменевтику [394] .

Есть же, к примеру, нумерология или толкование чисел в Священном Писании как зашифрованных посланий [395] .

Суд Божий и светский, на первый взгляд, предполагают идентичный судебно-процессуальный порядок «взвешивания» на весах правосудия всех обстоятельств дела, в том числе отягчающих и смягчающих наказание.

Однако суд Божий – не аналогия с судом мирским, хотя бы потому, что он, как всеведущий суд истины, «не доступен звону злата, и мысли и дела он знает наперед». При этом суд в христианстве означает не силу, но истину и милость [396] . «Жив Господь! В истине, суде и правде» (Иер. 4. 2.). «Милости хочу, а не жертвы» (Ос. 6. 6). Суд также в мудрости, но никак не в силе. «Не называй Бога справедливым, потому что если бы он был таким, ты бы уже давно был в аду» [397] . Таким образом, к Божьему суду неприложимы мирские, человеческие характеристики суда, включая справедливость, милость, наказание.

В литературе обоснованно отмечается, что «разум-мудрость-сила» (Ис. 33. 22; Иер. 10. 12) – это не только три свойства, но и три функции. Суд, судья – олицетворение мудрости, законодатель – разума, царь – силы [398] . Следовательно, суд Божий трактуется как истина, справедливость, милость, мудрость и спасение.

Но институциональное сходство обязывает суд права тянуться за судом правды, как за идеалом. Неправедный светский суд сам может быть оценен как грех, ибо сказано в Евангелии: «каким судом судите, таким будете судимы: и какою мерою меряете, такою и вам будут мерить» (Мф. 7. 1); «твоими устами буду судить тебя» (Лк. 19. 22) [399] . Как видно, первая часть этого предложения – о суде человеческом, вторая – о Суде Божием, а весь смысл слов Иисуса – в приведении человеческого суда в соответствие с Божиим. Однако все же именно этот фразеологизм в его контексте скорее относится к межличностным отношениям и характеризуется преимущественно как гуманитарное, а не судебно-правовое начало. Во всяком случае, адресовать эти слова коллегии присяжных заседателей, участвующих в отправлении правосудия, некорректно и неразумно.

Обоснование этой позиции тоже можно найти в неисчерпаемых христианских источниках: «Итак каждый из нас за себя даст отчет Богу. Не станем же более судить друг друга, а лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну» (Рим. 14. 10–13); «…каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих; от домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным. Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо, хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь…» (1 Кор. 4. 1–4).

Под судом (мирским) в Писании понимается не осуждение ближнего (на бытовом уровне), но суд по закону, производимый людьми, к тому призванными, – судьями. Эти люди «судят грехи только явные, направленные против порядка гражданского или благосостояния общественного. Грехов внутренних они не имеют права и силы судить» [400] .