Умберто Эко - Поэтики Джойса

Поэтому в метафизике ФПмного общего с метафизикой «Четырех квартетов» Элиота: «Time present and time past – Are both perhaps present in time future – And time future contained time past…» («И настоящее, и прошлое – Возможно, присутствуют в будущем – А будущее содержало в себе прошлое…» (англ.) ).

Стандартном английском (англ.).

Воспроизводим здесь также перевод Р. Уилкока( R. Wilcock), по приложению к изданию «Улисса» в книге: «Opere di James Joyce» [ «Сочинения Джеймса Джойса»]. Milano, Mondadori, 1961: «…corso del flume, oltre Adamo ed Eva, dallo scarto della riva alla piega della baia, ci riporta lungo un comodo vico di ricircolazione al castello di Howth e dintorni…» («…бег реки, после Адама и Евы, от излучины берега до изгиба бухты, вновь доставляет нас вдоль по удобному переулку кругообращения к замку Хоут и его округе…»).

Обо всем этом см. подробнее в кн.: J. Campbell, N. М. Robinson.А Skeleton Key to «Finnegans Wake». London, Faber and Faber, 1947.

Диэретика (от греч. диайрéо: «разделять», «отличать») – искусство отличения истины от лжи и, по мысли Платона, бытия от небытия. Именно такова тема диалога «Софист».

Намекам на Вико, включаемым в любое слово, в любую фразу, чтобы постоянно напоминать о присутствии циклической схемы, несть числа. В четвертой строке на первой странице, где говорится, что Сэр Тристрам «had passencore rearrived» («снова еще не прибыл»), Джойс подразумевает «pas encore and ricorsi storici of Vico» («еще не» и исторические повторы Вико), как он пишет в письме Харриет Шоу Уивер от 15 ноября 1926 г. Прочтем еще, к примеру, следующее: «Teems of times and happy returns. The seim anew. Ordovico or viricordo» [ «Враны времен и удачных наворотов. Снова то же сеймое. Вiкоряд или яркодив»: ФП, 215. 22–23. – А. К , (эпизод «АннаЛивия»)] или: «an admirable verbivicovisual presentment» [ «ч ýдное слововiковидное предсутствие»: ФП, 341. 18–19. – А. К. ], и так далее.

[Вранъ (церк.‑слав.) :десять миллионов. – А. К. ]

Империя к концу упадка (фр.).

«Все выпито, все съедено! Ни слόва» (пер. Б. Пастернака).

Учитывая сказанное выше, можно предложить такой вариант русского перевода первой фразы ФП: «…рекобег, за Евой‑с-Адамом, от излучины брега до изгиба губы, кесарейшим шляхом вiколовращенья несет нас обратно, к Хоут-Касл и Околесице…»

Порядке (лат.).

ФП 51. 4: нем. «Scherz», ит. «scherzo». Во второй части не исключено русское «ради»: «шутки ради».

«Викоциклометр»: ФП 614. 27.

ФП 143. 28.

«Протеоформное письмо»: ФП 107. 8.

«Многохранник писания»: ФП 107. 8.

ФП 18. 22; ср. ФП 19. 25 («meanderthalltale»), 123. 10 («meandering male»), 209. 5 («meander»).

Двоекрессиванию двояких правд и изобречению позванивающего хвостословия»: ФП 288. 3.

ФП 477. 23.

«Падения» (лат.) : здесь эта идея выражается англ. to slip – «поскользнуться».

«Sleeping beauty» (англ.).

«Каждое лицо, место и вещь в хаосмосе Всего, как-либо связанное с кулдыкнувшейся индеей, двигалось и менялось в каждую частицу времени» (ФП 118. 21–23).

«Стойко-моноложстве внутренностей» (ФП 119. 32–33).

«Остготская какография, зараженная некоторыми фразами из этрусской застойльной беседы, и, короче говоря, знание, предаваемое в конце почти каждой строки» (ФП 120. 22–24).

«Совершенно неожиданном синистрогирическом возврате к одной чудной болячке в прошлом… с некоторым полузадержанным намеком… указывающим, что слова, следующие далее, можно взять в любом желаемом порядке… бессвязном, исходном, срединном или конечном» (ФП 120. 27–28, 121. 7, 12–13, 18).

«Смазливое сопряжение последнего с первым» (ФП 121. 30–30)

«Слово, столь же хитроумно спрятанное в путанице смешанной драпировки, как полевая мышь – в гнезде из цветных лент» (ФП 120. 5–6).

«Предвместоименные хохороны, выгробированные, выправленные, лезвиеподтертые и набитые, прямо как китовое яйцо, фаршированное пеммиканом, будто бы приговоренные к тому, чтобы в них совали нос больше целого миллиона раз, вечнеро и ночью, покуда башка его не пропадет или не будет спасена тем идеальным читателем, страдающим идеальной бессонницей» (ФП 120. 9–4).

ФП. Р. 118–121. Будучи чтением для идеального читателя, страдающего идеальной бессонницей, «Помин» должен постигаться постепенно: одновременное проявление всех его значений не только немыслимо в плане практическом, но и непредставимо в плане теоретическом. Поэтика «Помина» – это поэтика произведенияуниверсума, в котором измерение «время» существует на тех же правах, что и три пространственных измерения, и определяет новую плотность произведения. Но следует оговориться: речь идет не о «времени чтения», о котором мог говорить По в «Philosophy of Composition» («Философии композиции») или вообще классическая эстетика, и не о «повествовательном времени» (со всеми его различиями между временем завязки, временем действия, временем реальным и временем психологическим, временем – длительностью зрелища и временем истории). Здесь время служит тому, чтобы через его посредство происходили последовательные перечитывания, определяющие изменение облика произведения; это время, вторгающееся, чтобы изменить произведение, время эволюции, как путешествие произведения от облика А к облику В и далее, причем в действительности конечной точки, завершающей все возможности, не обнаруживается.