Гораполлон - Иероглифика

Амвросия придали традиции должный престиж и сделали животных популярными символами достоинств и пороков.

(Точные параллели будут указаны ниже в соответствующих частях этой книги.) Трактат V века «Physiologus», приписываемый св. Амвросию, перечисляет черты льва, пеликана, феникса, бобра, гиены и вороны, большинство из которых уже было изложены тремя веками раньше в «Элиане» [22]. Трактат «Physiologus» Псевдо-Епифания (не старше V века) показывает, что к тому времени большая часть материала уже кристаллизовалась в пословицы и суеверия. Та часть работы Гораполлона, которая имеет греческие корни, восходит к «Элиану» и «физиологической» традиции. У него мало общего с достоверными зоологическими описаниями Аристотеля и – что достаточно любопытно – с Плинием.

Однако не следует рассматривать «Иероглифику» как коллекцию историй и небылиц, в которой главную роль играют животные. Это действительно геральдическая книга, похожая на труды Альсиати. Как верно заметил Фикино, каждый ее иероглиф выражает абстрактную мысль в визуальной форме. Образ стервятника, согласно Гораполлону (1,11) означает среди прочего «брак»; лев (I, 17) – «энергичность».

Эмблемная природа этих образов была замечена в XVI веке великим художником Джефри Тори, чья «Champ Fleury» (1529) учредила «искусство и науку буквенных пропорций». Эта красивая книга кажется на первый взгляд руководством по типографии, но, по мнению автора, она поясняла «мистический» смысл определенных форм. Тори не только читал, но и переводил Гораполлона, и именно из его работ Рабле черпал свои идеи об иероглифах [23].

Комбинация надписей и картин в книгах Альсиати не являлась чем-то новым. Аллегорические образы были для Ренессанса обычным делом, а строфы, прибавленные к ним, Альсиати брал, в основном, из «Греческой антологии» [24]. Предтечей его эмблем можно считать картину Леонардо «Договор между Франциском I и Львом X». Следует заметить, что да Винчи знал трактат Гораполлона.

Сохранившиеся в архивах бестиарии Леонардо описывали признательность удода, предусмотрительность муравья, верность журавля, постоянство феникса и целомудрие голубки. Как мы видим, даже такой великий человек находил это занятие вполне достойным [25].

Между прочим, значение эмблем заключается не только в их аллегорической силе. Каждая из них содержит несколько смысловых слоев [26]. Эти слои активно обсуждались в христианской литературе, и одну из первых дискуссий начал Клемент Александрийский. По его мнению, иероглиф мог иметь три значения: аллегорическое, «загадочное» и буквальное, которое имитировало фигуральный смысл (он назвал его «тропологическим»). Эта классификация слоев сохранялась на протяжении Средневековья и Ренессанса, хотя позже к ней прибавился четвертый слой – анагогический.

Следовательно, иероглифы Гораполлона буквально представляли собой образы птиц, зверей и рыб; аллегорически они обозначали каких-то богов и богинь, времена года и различные периоды; тропологически выражали добрые и злые черты человеческого характера; и анагогически передавали скрытые сообщения, которые раскрывались в бестиариях.

К примеру, в книге Альсиати мы находим змею с хвостом во рту, которая окружает Тритона, дующего в раковину. Девиз над картиной гласит: «Изучая литературу, приобретаешь бессмертие». Под гравюрой имеется объяснение: «Трубач Нептуна, чье тело – тело морского зверя, видом своим изображающее морского бога Тритона – окружено змеей, держащей во рту хвост. Сие означает, что судьба человека выражается в силе ума и славных поступках и от нее зависит, будет ли имя того мужа распространено по свету». Буквально, эта картина изображает морскую тварь, поднявшуюся из волн. Аллегорически животное является богом Тритоном, дующим в раковину.

Тропологически труба означает судьбу, а змея – вечность. Анагогически образ передает сообщение, содержащееся в девизе – идею о том, что бессмертие приобретается через литературные изыскания.

Еще один пример того, как трактаты Гораполлона и Альсиати применялись для интерпретации символов, можно увидеть в знаменитом комментарии Миньоля, чья известность настолько велика, что не требует напоминания о его популярности [27]. В ссылке на «Сатурналии» Макробия (1, 8) он указывает, что Тритон на храмах Сатурна символизировал эпоху золотого века, о которой теперь ничего не известно. Труба означала судьбу, а змея с хвостом во рту, ut docet Orus Niliacus in ipso Hieroglyph, frindfio, изображала вечность. «Это предполагает, – пишет он, – что история от времени Сатурна и до наших дней известна нам благодаря ее вокальной составляющей. Иные эпохи забыты. Все, что происходило до Сатурна, ушло в тень и безвестность. Сей факт символизирован хвостом Тритона, который пригнут вниз и невидим для нашего взгляда». Это описание, конечно, больше комментария Горация о смельчаке, стоящем перед Агамемноном. Но в нем содержатся различные смысловые слои; оно визуально и конкретно, хотя понятно только для обученного глаза и ума.