Лев Успенский: Слово о словах

33.Недаром мистер Филип в пьесе Э. Хемингуэя «Пятая колонна» говорит о себе: «Я могу говорить и по-английски и по-американски...» (Э. Хемингуэй, Избр. произв., М. Гослитиздат, 1959, т. II, стр. 505).

34.Незачем разъяснять тут, что этот русский язык, оставшись до наших дней «тем же самым», далеко не остался «таким же самым». Он изменился очень сильно, настолько, что мы теперь с трудом понимаем древние письменные памятники. Но все же и там и здесь перед нами один язык – русский.

35.Впрочем, не все ученые согласны с этим.

36.Тут однако, стоит сделать довольно существенную оговорку. Если взять произведения современных нам поэтов и писателей, в них мы встретим, вероятно, гораздо больше "ф", чем в классической литературе. Как это понять? Разве советские авторы меньше заботятся о чистоте и народности своего языка?.

37.Вот, например, слово «анафема» в старых изданиях «Полтавы» всегда напечатано через "Θ": АнаΘема".

38.Слово «орфография» до революции также писалось с «фитой».

39.Это значит, что каждая из этих букв: "я", "ю", "е", "ё", "и" – в определенных случаях (в начале слов, а также в середине и в конце слова после гласных звуков) означает слог, состоящий из звуками" плюс какой-либо гласный ("а", "у", "э", "о", "и").

40.«Кашнэ», «пенснэ» и т.п. – это всё, конечно, заимствованные слова. «Cache-nez» по-французски значит «прячь кос», «pince-nez» – «защеми нос». Впрочем, в этих словах уже давно никто "э" не пишет.

41.Я намеренно подчеркиваю, что речь идет о «букве», которая обозначает этот звук. Существует множество русских слов, которые начинаются со звука, очень похожего на "а": «абычай», «асока», «атава». Но ведь мы пишем такие слова через "о": «обычай», «осока», «отава». Сейчас у нас нет речи о таких словах, как бы они ни произносились.

42.Любопытно отметить: есть случаи, когда, как бы вразрез со всем, что я сказал, слова, заимствованные нами, в своем родном языке вовсе не начинались на "а" и приобрели это начальное "а" именно уже на русской почве. Таково, например, наше слово «арбуз». Оно взято из иранского языка; однако там дыня называется «хярбюзэ´». Слово это, всего вероятнее, проникло с юга сначала в украинский язык, где и осталось жить в форме «гарбуз», а оттуда уже переселилось к нам и приобрело здесь свой нынешний, явно нерусский вид. Занятно, что в турецком языке иранское «хярбюзэ» превратилось в «карпу´з» (арбуз), из которого, весьма вероятно, родилось наше «карапуз» (маленький, кругленький человечек).

43.Весь – деревня, селение.

44.Строгое соблюдение резкой разницы между звуком "е" и звуком "э" в дореволюционные времена считалось признаком образованности, хорошего воспитания, культурного лоска, «Електричество» вместо «электричество», «екзамен», «екипаж» произносили простолюдины. Это забавно отразилось в творчестве одного из поэтов того времени, Игоря Северянина: в погоне за «светским тоном» своих стихов он простодушно нанизывал слова, содержащие "э" («Элегантная коляска в электрическом биеньи эластично шелестела:..») или даже заменял букву "е" буквой "э" «просто для шика»: «Шоффэр, на Острова!» Это было понятно: Северянин боялся простонародности. Более странно, что сейчас многие у нас, невесть почему, допускают такую же «элегантность» в произношении. Не редко слышишь, как молодые люди выговаривают «рэльсы» вместо правильного «рельсы», «пионэр» вместо «пионер» и даже «шинэль» вместо «шинель». Вот уж это напрасно!

45.В украинском и польском языках слово это означает «город». Здесь украинское и польское правописание не воспроизведено.

46.В украинском и польском языках слово это означает «город». Здесь украинское и польское правописание не воспроизведено.

47.На самом деле для такого разного написания опять-таки были свои основания. Слово «Венеция» на европейских языках звучит то как «Вэниз», то как «Вэнэдиг», тогда как «Вена» по-немецки будет «Виин», по-французски – «Вьенн». Наши деды старались передать в русском письме эту разницу.

48.«Фиту» и «ижицу» перестали употреблять на практике еще раньше.

49.Как известно, великий английский драматург и самый остроумный человек Англии за всю первую половину XX века, ирландец Бернард Шоу вел яростную борьбу за «исправление» английской орфографии. Он даже оставил крупную сумму денег на работы в этой области. Издеваясь над нелепостями английского правописания, он сообщил для примера, как, руководствуясь современной орфографией, лично он написал бы слово «fish» – рыба. "Букву "f" я бы лично заменил двойной литерой «gh», ведь в слове «laugh» (смех) она звучит именно как "ф". Вместо "i" я взял бы "о" из слова «women», в котором оно обозначает точно такой же звук. Для звука "ш" (sh) сошло бы сочетание «ti» – ведь в слове «nation» именно им передается это "ш". В результате вместо «fish» мы увидели бы чисто английское изящное написание «ghoti». Оно ничуть не менее логично, чем половина других английских написаний". (Цитирую по «Ин. литература», 1964, № 6, стр. 276, где высказывание Шоу дано в вольном изложении.)