Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

Именно Гусева позднее поддержала дилетантские рассуждения Гриневича о «праславянской письменности», выражая надежду на то, что это побудит историков к обнаружению «контактов русского народа с древними индоевропейцами» (Плахотная 1984). Правда, эта странная идея не взволновала никого, кроме нее самой. Во второй половине 1980-х гг. она уже утверждала о наличии «этногенетической преемственности между арийскими и древнеславянскими племенами» и настаивала на том, что «арийский субстрат, безусловно, играл большую роль в формировании поднепровских славян…» (Гусева 1988: 47). Иными словами, она как бы «научно» обосновала «арийство» славян 105. После этого вряд ли может вызвать удивление тот факт, что, по Гусевой, предки славян оказались степными скотоводами. Перекличка ее теории с «Влесовой книгой» более чем очевидна.

В 1990-х гг. Гусева пошла еще дальше, заявив себя последовательницей оккультных построений мадам Блаватской, вслед за которой все эзотерики начала XX в., а затем и нацистские авторы (Г. Вирт, А. Розенберг, Ю. Эвола) выводили «светоносных» ариев из полярной зоны (Williams 1991: 140–144; Godwin 1993: 56–61). Впрочем, стыдливо избегая упоминаний имени Блаватской, Гусева внешне опиралась на давно забытое учение Б. Г. Тилака о том, что космогонические представления ведической литературы формировались якобы в приполярной зоне (Гусева 1991а; 1991б; 1994а: 17 сл.; 1994б; 1995: 20–29; 1998а: 29 сл.; 2002: 4–6; 2003; 2010: 23–33). Голословно отвергая или сознательно замалчивая идеи современных лингвистов-компаративистов о генетических взаимосвязях языков внутри индоевропейской семьи и о возможной локализации праиндоевропейцев и индоиранцев, Гусева самостоятельно предпринимала сравнительный анализ выбранных наугад русских и санскритских слов, «доказывая» их несомненную близость (Ахуджа, Гусева 1982: 51–53; Гусева 1992: 10–11; 1994а: 38–40; 1994в). Излишне говорить о полной безграмотности этого приема, игнорирующего все современные лингвистические методики, выработанные поколениями ученых.

Столь же фантастичны и рассуждения Гусевой о некоей приполярной цивилизации, где арьи якобы жили когда-то бок о бок со славянами и откуда они позднее двигались с севера на юг (Гусева 1991б: 28; 1992: 10; 1994а: 20–21, 32; 1994б; 1995: 22–23, 30; 1998а: 29 сл.; 2003). Этим представлениям она была верна до конца своих дней (2010: 59). Однако, вопреки ее утверждениям, никаких археологических подтверждений этому нет 106. Напротив, к настоящему моменту накоплено множество археологических данных о том, что северные регионы заселялись в разные эпохи пришельцами с юга (Шнирельман 1997б) и что прародина индоиранцев лежала, скорее всего, между Южным Уралом, Северным Казахстаном и лесостепной зоной Южной Сибири (Куклина 1985: 185; Кузьмина 1994; Матвеев 1998). Нет оснований и для фантазий о том, что скотоводство якобы возникло у арьев на севере в период климатического оптимума, а затем, двигаясь на юг, они якобы перешли к земледелию (Гусева 2002: 20; 2010: 37–52). Не менее сомнительны и рассуждения Гусевой о том, что скифы являлись прямыми потомками арьев и были в то же время чрезвычайно близки славянам до такой степени, что «древнегреческие историки и географы не различали их» (Гусева 1991б: 27; 1994а: 12–13). В науке уже давно и прочно установлено ираноязычие скифов, которые, в отличие от славян, были кочевниками-скотоводами и резко отличались от них по культуре (Бонгард-Левин, Грантовский 1983: 22–25) 107. В XIX в. некоторые ученые действительно писали о родстве ариев и славян, однако затем эта идея была отброшена как бездоказательная. Больше оснований имеется для предположения о тесных контактах между скифами и славянами, однако и против этого имеются серьезные возражения (Грантовский 2007: 20–21, 23–24). Наконец, идея Северного материка остается гипотезой. Если он даже и существовал, то, во-первых, затонул задолго до возникновения какой-либо цивилизации, а во-вторых, там в любом случае наблюдались суровые природно-климатические условия, неблагоприятные для обитания человека (Говоруха 1984).

Гусева опиралась на устаревшие взгляды, умалчивая об их опровержении специалистами, ради одного – чтобы отвергнуть распространенную, по ее мнению, идею о том, что «появление славян на лице земли следует связывать лишь с рубежом н. э.» (Гусева 1995: 41). Здесь следует отметить, что ученые-профессионалы, занимающиеся славянским этногенезом, говоря о начале н. э., имеют в виду распад общеславянского языка. Отделение же славянского языкового массива от более крупной общности, возможно балто-славянской, произошло значительно раньше. И это известно любому специалисту.