Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

На самом деле рукопись В. М. Войнича, до сих пор хранящаяся в библиотеке Йельского университета, имеет следующую историю. Любитель редких изданий Войнич приобрел ее в 1912 г. от иезуитов недалеко от Рима. В начале 1960-х гг. она перешла к другому собирателю Г. П. Краусу, передавшему ее в дар Йельскому университету в 1969 г. Эта рукопись написана латиницей, но на неизвестном языке, который специалисты прочесть не могут. Исходя из сопровождающих ее богатых иллюстраций, некоторые ученые предполагают, что она могла принадлежать средневековому философу Роджеру Бэкону. Другие же датируют ее XV–XVI вв. Не исключено также, что текст был составлен астрологом Джоном Ди исключительно в коммерческих целях. Между тем в 1970-х гг. за чтение этой рукописи взялся украинский эмигрант Джон Стойко, инженер по профессии, испытывавший неистребимую тягу к языкознанию. В 1978 г. он издал свой перевод в Нью-Йорке, не забыв упомянуть, что еще в 1973 г. ему удалось прочитать надпись на камне, найденном в Бразилии в 1872 г., где якобы содержалась запись, сделанная финикийцами. Стойко же с легкостью прочел ее на украинском языке. После этого ему уже ничего не стоило аналогичным образом прочесть и рукопись Войнича. А затем он начал читать по-украински и этрусские надписи. В 1982 г. о лингвистических изысканиях Стойко с восторгом написала украинская эмигрантская газета «Свобода». Так Стойко стал популярной фигурой украинской эмиграции, и слава о нем в конечном итоге докатилась до Довгича (Грабович 2001: 19–21).

У Довгича имеется достаточно широкая сеть корреспондентов, рекламирующих его идеи и издания. В Прикарпатье этим занимается профессор Прикарпатского университета (г. Ивано-Франковск), философ Л. Т. Бабий, большой любитель арийского прошлого и приверженец модного ныне цивилизационного подхода к истории и культуре. Он убежден в том, что прародина арийцев располагалась на Украине, и это делает, в его глазах, украинцев прямыми наследниками «арийской духовности». Он умиляется древним славянским («украинским») язычеством, к которому, по его мнению, и восходит «этническая религиозность» украинцев. «Влесову книгу» он почитает как «украинскую Библию» и в то же время «нашу Одиссею». В свою очередь, «рукопись Войнича» служит ему безусловным доказательством того, что в VII–VI вв. до н. э. не только существовал украинской язык, но «древние украинцы» уже тогда пользовались им для спора с хазарами о языческой вере. Иными словами, образ «злых хазар», едва ли не изначально преследовавших мирных земледельцев-украинцев, уже пошел гулять по Украине. Подобно другим неоязычникам, Бабий пытается реабилитировать свастику и сетует на то, что «фашисты присвоили этот символ ариев» (Бабий 1997: 114). Он прославляет ариев как «создателей трипольской археологической культуры с государствами Аратта и Ариана», о чем он знает по книгам Ю. Шилова.

Что касается знаний Бабия о язычестве, то они восходят к мифопоэтическим построениям украинских эмигрантов-националистов XX в. (В. Шаян, Л. Силенко) и… все тем же сфабрикованным в этой среде «источникам» – «Влесовой книге» и «Рукописи Войнича». Им он бесконечно доверяет, ибо они тешат его патриотические настроения. О «Влесовой книге» он пишет буквально следующее: «Эта знаменитая книга, безусловно, утверждает права украинцев-русинов на свою историю, мифологию, духовность» (Бабий 1997: 113).

Обращение к архетипам требуется Бабию для того, чтобы сформулировать основы украинской духовности, ибо он верит в то, что своеобразие народа-этноса коренится прежде всего в его уникальном мировоззрении. Выявить это мировоззрение в эпохи, когда украинцы входили в состав «чужих» государств, ему не представляется возможным, и именно поэтому он апеллирует к первобытности, называя украинцев исконно земледельческим народом (вот где оказывается востребованной трипольская культура) и доказывая, что именно обитание на черноземах одарило украинцев их неповторимой ментальностью (Бабий 1997: 115–116).

В Черкасской области пропагандой неоязыческой историософии занимался бывший директор закрытого недавно Тальновского музея истории хлеборобства, краевед В. Ф. Мыцык, опубликовавший в 1993 г. в г. Тальне брошюру «Мiста Сонця». Эта брошюра была посвящена трипольской археологической культуре 5 – 3-го тыс. до н. э., которая представлялась самой крупной и самой развитой в Европе того времени. Автор называл ее «археологической державой» и сетовал на то, что советские авторы в свое время отказывали ей в наименовании «цивилизации». Между тем, заявлял он, там уже имелись древнейшие в Европе протогорода 364. Вспоминал автор и о построениях Суслопарова, утверждая, что трипольцы владели алфавитной письменностью и были пеласгами. У него не вызывал сомнений тот факт, что они являлись «протославянами», «арийцами» и даже «основателями украинской нации». Доказательствами этого ему служили хозяйственная преемственность (зерновое земледелие и скотоводство), сходные традиции домостроительства и гончарного производства, а также, что для него немаловажно, территориальная преемственность 365и якобы наличие в триполье государственной традиции (из ученых эту идею разделяет, пожалуй, только Ю. Шилов). Основу религии трипольцев автор видел в поклонении «всемогущему Солнцу» и называл их «внуками Солнца» (Мыцык 1994). Последнее воспроизводило полюбившееся украинским и русским националистам-неоязычникам определение, идущее от «Даждьбожьих внуков» «Слова о Полку Игореве», что было использовано и автором поддельной «Влесовой книги».