Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

Однако Гриневич оказался на редкость энергичным человеком, и его фантастические взгляды на историю нашли отклик у патриотически настроенных писателей и журналистов. Характерно следующее его высказывание: «Мы не мыслим… культуру без письма, сохраняющего для будущего мысли и достижения человека» (Гриневич 1993: 24). Продолжая автора, можно заключить, что либо письменность была присуща человеку изначально (если культура возникла вместе с человеком), либо многие бесписьменные народы следует исключить из числа обладающих культурой. Впрочем, другие народы мало интересовали автора, а вот славяне, заявлял он, обладали письменностью с 5-го тыс. до н. э. (ссылка дается на таблички Тэртерии), причем эта письменность якобы легла в основу всех остальных систем письма (Гриневич 1991; 1993: 255). К древним «славянским культурам» автор причислял балканские энеолитические культуры, дошумерскую (убейдскую) культуру Месопотамии, крито-микенскую культуру, хараппскую цивилизацию долины Инда и, разумеется, этрусков. По его словам, славянскому влиянию было обязано формирование древнеегипетской и древнеримской культур. Иными словами, славяне повсюду разносили высокую культуру и являлись создателями древнейших государств. Центром же первичного славянского расселения объявлялась область между Днепром и Дунаем, где обитали «праславянские» трипольские племена. Трипольцы представлялись культуртрегерами, вынужденными бежать со своей родины из-за какой-то неведомой катастрофы. Они-то и являлись «славянами-пеласгами», принесшими письменную традицию на Крит и в Левант (вспомним Суслопарова и Знойко! – В. Ш. ). Вот, оказывается, где находился источник протобиблского и финикийского письма (Гриневич 1993: 101–104)! Более того, даже имя иудейского бога Иеговы было, по Гриневичу, «праславянского» происхождения (Гриневич 1991: 22). Но мало этого, праславяне обладали не только древнейшей письменностью, у них якобы уже имелись летательные аппараты с реактивными двигателями и смертоносное оружие типа атомной бомбы (Гриневич 1993: 129–135, 183–184) 208. Примечательно, что затем эту головокружительную фантазию подхватил журнал «Свет», ссылаясь на исследования профессора, доктора технических наук, лауреата Государственной премии СССР В. С. Крикорова (Тудоровский 1998: 23).

Сделав все эти удивительные «открытия», Гриневич стыдил отечественных ученых за то, что они, идя на поводу у западной науки, выводили славянский язык из какого-то иного более древнего языка. Он был убежден, что славяне никак не могут быть моложе древнегреческой цивилизации. Напротив, они много древнее ее, утверждал он (Гриневич 1993: 253). Рассуждения автора вполне укладываются в достаточно типичную для этногенетической мифологии «модель блудного сына» (Шнирельман 1999б: 12–24; см. также: Smith 1984: 101, 106–107): исход из Среднего Поднепровья ведет праславян к тысячелетним скитаниям по всему свету (Балканы, Эгеида, Индостан и т. д.) и заканчивается счастливым возвращением на земли предков (Гриневич 1993: 256). Что же заставляло их пускаться в далекие путешествия (автор ссылается также на колонизацию Сибири вплоть до Аляски в XVII–XVIII вв.)? Ответ никаких сомнений у автора не вызывал: «Охота к перемене мест, не свойственная другим народам», «загадочная славянская душа» (Гриневич 1993: 257). Иными словами, конечную причину автор искал в иррационализме и мистике. Именно в этом он видел основание для «священного права славянина любить все славянское, и это столь же естественно, как любить своих родителей» (Гриневич 1993: 257).

Между тем дешифровки Гриневича не выдержали испытания на прочность, как это показали другие неоязычники, увлекающиеся рунами. Обнаружив на обложке книги А. Платова рунический текст, Гриневич тут же его «прочел». Однако затем выяснилось, что речь идет о современном тексте, составленном самим Платовым, смысл которого был совершенно не тем, который приписал ему Гриневич (Прибыловский 2002).

Остается упомянуть, что не имеющая никакого отношения к науке, но зато демонстрирующая яркий пример мегаломании концепция Гриневича не находит никакой поддержки у серьезных ученых (см., напр.: Русинов 1995: 32–35; Данилевский 1994: 20–22; 1998: 322–325). Между тем в 1990-х гг. Гриневич, не обладая какой-либо научной степенью в области не только исторических, но даже и геолого-минералогических наук, стал «старшим научным сотрудником Отдела всемирной истории Русского Физического Общества». Его псевдоисторические построения неоднократно воспроизводились и находили поддержку в журнале этого самодеятельного Общества «Русская мысль» (Гриневич 1991; Белякова 1993б; Мароевич 1993; Зрелкин 1994а: 99; Предтеченский 1997), а его книга была издана тесно сотрудничавшим с этим журналом издательством «Общественная польза» в виде первого тома начатой им «Энциклопедии русской мысли» 209. Тогда Гриневич исполнял обязанности директора Центра общепланетарных геоструктур, входящего в состав Русского физического общества.