Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

И еще один штрих – писатель признается, что увлекается эзотерической литературой и кладет в основу своих романов почерпнутые оттуда идеи. И действительно, эзотерические понятия (эфир, астрал, чакра, эгрегор, тонкая материя, медитации) встречаются в его романах много чаще, чем имена языческих богов и известная триада Явь-Навь-Правь. Он чутко улавливает интерес общества к эзотерике и подчеркивает желание людей приобщиться к «мудрости далеких предков». Мало того, ему близка эзотерическая идея воспитания или выращивания «нового человека», или «новой расы», призванной прийти на смену современным людям. В своих интервью журналистам писатель говорит о «продвинутых людях XXI века» и признается, что в своих героях видит «ядро зарождающегося человечества», «новый вид Homo». Он называет их то «хранителями», то «посвященными» (Колесникова 1996; Бояра 1998а, 1998б).

Похоже, прообраз такой «расы» он усматривает в славянских неоязычниках. Он явно симпатизирует славянскому язычеству и, похоже, знаком с людьми из окружения одного из неоязыческих лидеров, А. К. Белова. Не случайно еще в первой половине 1990-х гг., увлекаясь «русским боем», он начал пристально следить за созданным тем спортивным движением «Радогора». С тех пор его любимым героем неизменно оказывается мастер боевых искусств, обладающий паранормальными способностями и в одиночку выступающий против инфернальных сил из параллельной реальности (Гаранина 1996).

Вначале писателя увлекала идея борьбы с Вселенским Злом в эпоху Калиюга , причем в качестве борцов за справедливость у него могли выступать даже американские военные. Однако вскоре образ положительного героя стал более конкретным и обрел национальное лицо. С тех пор носителями Добра в книгах Головачева стали исключительно славянские воины и волхвы. Этот поворот произошел в 1991–1993 гг., когда под впечатлением распада СССР и бушевавших вокруг этнических конфликтов писатель создал роман о борьбе славянских «Владык» с воинством Люцифера (Головачев 1994) 147. Одним из центральных героев романа выступала Священная Книга («Книга Бездны», или «Влесова книга») как «свод магических формул и сведений, закодированных неизвестным способом». Правда, в этом романе «Книга Бездны» ассоциировалась с опасностью: кровопролитными конфликтами и массовыми болезнями. А Зло олицетворялось альянсом нацистов, чекистов и сотрудников ЦРУ. Кроме того, говоря о множественности цивилизаций, автор изображал ислам как якобы античеловеческий и антиинтеллектуальный фактор, неизбежно ведущий к одичанию. Зато идеальный мир был представлен «Святой Русью», ассоциировавшейся отнюдь не с православием, а с древними славянскими богатырями и древнерусскими племенами дохристианской эпохи. Примечательно, что уже в этом произведении автор с увлечением писал о боевых приемах, которыми якобы владел легендарный славянский богатырь Радогор. Комплекс таких приемов Головачев назвал «Сечей Радогора», что недвусмысленно указывает на то, что уже тогда он был близко знаком с деятельностью Московской языческой общины и ее тогдашнего лидера Белова.

Из романа в роман Головачев доказывает, что именно в России, оплоте Светлых сил, сегодня решается судьба мира. По словам писателя, «великая возрождающаяся Русь оставалась последним оплотом божественной духовности на Земле. В русском языке и культуре все еще хранились смысловые ключи Гиперборейской Культуры Глубинного Покоя» (Головачев 2007: 241). При этом Светлые силы ассоциируются с возрождающимся славянским язычеством, имеющим свои разветвленные силовые и образовательные структуры. Эти организации действуют параллельно с государственными, но те в той или иной мере затронуты разложением и служат враждебным силам. Примечательно, что волхвами выступают бывшие сотрудники спецназа ГРУ и органов безопасности. Так язычество тесно смыкается с национал-патриотической идеей, приверженцы которой концентрируются именно в силовых ведомствах. При этом язычество выступает в современной форме, где традиционные верования и боги переплетаются с эзотерическими представлениями. Неизменным фоном для разворачивающихся событий служат идея Арктической прародины и воспоминания о предках-гиперборейцах, которые якобы 11 тыс. лет назад двигались с Крайнего Севера на юг, заселяя просторы современной России. Допотопная Гиперборея представлена империей, а ее святыня, могила Спасительницы, «хранительницы славянского Рода», помещается в Архангельской губернии (Головачев 2007: 158, 221–222), то есть находится недалеко от Кольского полуострова, где сегодня энтузиасты любят искать следы утраченной цивилизации.