Александр Волков - Основы риторики - Учебное пособие для вузов

Единораздельная мысль, выраженная периодом, требует соответствующего чтения: текст читается по периодам, как стихотворение по строфам, причем каждый период, как внутренне завершенная сложная мысль, рассматривается отдельно, исходя из его внутреннего строения, а как единая мысль — в отношении к другим периодам, отчего структура текста делается многоуровневой с четко обозначенными границами уровней: текст, часть речи, период, часть периода, отдельное предложение, слово.

Современное мышление едва в состоянии сосредоточиться на сложном предмете мысли, оно стремится к экономии усилий, быстрому схватыванию и не может долго удержаться на отдельном положении, чтобы продумать его, отчего нуждается в движении мелкими шагами, в перемене ходов изложения, в повторах и комментариях.

Прерывность слога означает включение в речь нескольких смысловых планов, что разрежает смысл и позволяет подавать информацию небольшими порциями, которые принимаются читателем с меньшим напряжением, чем при слитном построении. Прерывность в этом смысле — свойство прозаической речи в противоположность периодической. Прерывность достигается включением во фразу боковых ходов мысли, которые выражаются различного рода осложняющими конструкциями с прямо или косвенно выраженным оценочным значением.

«Скажу прямо: Степан Тимофеевич постоянно играл между нами некоторую особую и, так сказать, гражданскую роль и любил эту роль до страсти, — так даже, что, мне кажется, без нее и прожить не мог. Не то чтоб я его уже приравнивал к актеру на театре: сохрани Боже, тем более, что сам его уважаю. Тут все могло быть делом привычки, или, лучше сказать, беспрерывной и благородной склонности, с детских лет, к приятной мечте о красивой гражданской своей постановке. Он, например, чрезвычайно любил свое положение «гонимого» и, так сказать, «ссыльного».

(Ф.М. Достоевский)

Прогрессия — переход к новому.Развертывать содержание речи можно последовательно, не останавливаясь на сказанном и не возвращаясь к нему. В таком случае прогрессия будет прямой.

«Таже ин начальник во ино время на меня рассвирепел, — прибежал ко мне в дом, бив меня, и у руки отгрыз персты, яко пес, зубами. И егда наполнилась гортань его крови, тогда руку мою испустил из зубов своих, и, покиня меня, пошел в дом свой. Аз же по благодати Бога, завертев руку платом, пошел к вечерне. И егда шел путем, наскочил на меня он же паки со двемя малыми пищальми и, близ меня быв, запалил из пистоли, и Божию волею на полке порох и пыхнул, а пищаль не стрелила. Он же бросил ее на землю и из другия паки запалил так же, и та пищаль не стрелила. Аз же прилежно, йдучи, молюсь Богу, единою рукой осенил ево и поклонился ему. Он меня лает, а я ему рекл: «Благодать во устех твоих, Иван Родионович, да будет!» Посем двор у меня отнял, а меня выбил, всего ограбя, и на дорогу хлеба не дал».

(Аввакум)

Прогрессия создает динамику речи и делает ее интересной, но разрывает связность речи, поэтому даже энергичная речь Аввакума содержит избыточные, с точки зрения прогрессии, повторы. Остановить или замедлить прогрессию можно репризами и амплификациями, которые подробно развертывают отдельные элементы изложения. Тогда речь приобретает необходимую избыточность.

«Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька, как-то согласились в одно время броситься матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусью, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила, и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусью давал мне свой урок. Батюшка вошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене без всякого употребления, и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей, и пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно, и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот же день прогнал со двора к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание».