Евгений Репин - Межевая теория права. Начала терминомии

6. О любви: любимых мало. Тем, кому готов дарить, гораздо меньше тех, с кем готов торговать. Поскольку любимых мало, на любви мало с кем построишь добровольное общение. Чтобы расширить добровольное общение, необходимо торговать.

7. Об уважении: правый уважает правых, не допускает властных отношений между ними. Между правыми допустимы лишь партнёрские отношения. Если эгоизм – это желание взять, любовь – желание подарить, то уважение – желание провести межу и не допустить принуждения правых.

8. О неуважении: правый не уважает, презирает, ненавидит преступников и оправдывает их принуждение, власть над ними. Уважение к правым и презрение к преступникам в той мере, в которой они ведут к правым делам, справедливые чувства.

9. О зависти: неудачи богатых радуют, а удачи печалят тех, кто на их фоне видят себя неудачниками. Зависть часто ложно принимают за чувство справедливости, что ведёт к опасным преступлениям. Выдавать свою зависть за чувство справедливости свойственно сторонникам левых политических взглядов.

10. О неприятии аксиом о душе: людям не нравится признаваться в том, что они ненасытные и завистливые эгоисты, которые мало кого любят. Неприятие аксиом объясняет донаучное состояние общественных «наук». Наука требует честности, а честность в признании своих чувств бывает неприятна.

Математики знают, что только на базе аксиом возможно доказательство. Само это высказывание – тоже аксиома. Об этом должны помнить не только математики, но и правоведы. Мысль об особости и принципиальной неточности социальных наук – это всего лишь оправдание неряшливого мышления.

Правоведы согласны в том, что право – это порядок. Казалось бы, этот порядок, названный правом, должен делить людей на тех, кто ему следует – правых, и тех, кто его нарушает – виноватых. Благоприятствуя правым и ограничивая виноватых, мы будем множить правые дела, и сокращать неправые. Но современное законодательство путает правых и виноватых.

Современное «право» щедро наделяет всех фальшивыми правами. Казалось бы, если ты вправе что-то делать, то никто не вправе тебе это запретить. Но – нет. Тебе запрещено осуществлять свои права, если их осуществление противоречит, например, целям и принципам ООН (статья 29 Всеобщей декларации прав человека), целям защиты основ конституционного строя (часть 3 статьи 55 Конституции РФ), или если ты злоупотребляешь своими правами (статья 10 ГК РФ). Осуществляя свои права, ты можешь оказаться виноватым, а не правым.

Вот три случая из моей судебной практики. Они вполне типичны.

Первый. Суд, следуя закону (п. 2 ст. 1064 ГК РФ), обязал водителя возместить моральный вред, который он причинил жизни и здоровью сбитого пешехода, виновного в ДТП. Пешеход переходил дорогу в неположенном месте. Суд оценил вред в 50 тысяч рублей. Конечно, человек, садясь за руль, подвергает опасности жизнь и здоровье окружающих и отчасти виновен в любом ДТП с его участием. Но суд, следуя закону, признал водителя невиновным. Тем не менее, обязал невиновного водителя возместить вред виновному пешеходу. Тут как в анекдоте: «либо трусы – либо крестик». Либо перестань называть водителя невиновным в ДТП, либо перестань взыскивать с невинного деньги для возмещения вреда виновному.

Второй. Генподрядчик, поверив в свободу договора (п. 1 ст. 1 ГК РФ), заключил с субподрядчиком договор, в котором предусматривалась оплата субподрядчику лишь после получения денег от заказчика. Заказчик обанкротился и не платил генподрядчику, который, следуя договору, не платил субподрядчику. Но свобода договора оказалась законодательной ложью. Эта ложь обнаружилась в суде, который взыскал с генподрядчика в пользу субподрядчика 5 млн. рублей, потому что п. 3 ст. 706 ГК РФ, нарушая принцип свободы договора, запрещает генподрядчику договариваться с субподрядчиками об освобождении от платы в случае, если не платит заказчик.

Третий. Кредитор накануне банкротства должника получил с него 4,5 млн. руб. Их списал с банковского счёта должника судебный пристав-исполнитель. Конкурсный управляющий после признания должника банкротом потребовал эти деньги обратно и получил их. Получил не потому, что кредитор нарушил права должника, а потому что закон о банкротстве позволил назвать сделкой совсем не сделку, а списание приставом денег с банковского счёта. Это, во-первых. А, во-вторых, этот закон (статья 61.3) позволил суду признать эту сделку, которая совсем не сделка, недействительной и потребовать полученное кредитором по этой «сделке» назад. Но признание действительного (списания денег) недействительным можно только в нарушение здравого смысла, которым страдает современное законодательство.