Александр Пиперски - Конструирование языков - От эсперанто до дотракийского

И действительно, оказалось, что освоение языка неносителями влияет на его структуру довольно заметно. В главе 3, где обсуждалась сложность языков, говорилось о том, что неносители склонны терять сложные грамматические явления, например согласование. Экспериментальные данные соответствуют этой гипотезе. Некоторый неожиданный вывод, который сделали авторы, состоит в том, что сложность в результате освоения языка неносителями теряется не сразу, наоборот, сперва она прирастает, потому что язык становится более хаотичным и менее регулярным, и только следующие поколения регуляризуют его, делая более простым, чем он был до того.

Таким образом, сконструированные языки могут послужить хорошим материалом для лингвистических экспериментов. Речь идет, впрочем, не о масштабных экспериментах с глобальными гипотезами вроде того, который пытался поставить Джеймс Кук Браун, изобретатель логлана – «Влияет ли язык на мышление?», а о вполне конкретных лингвистических вопросах, которые можно исследовать в лабораторных условиях за непродолжительное время.

Еще одна область лингвистики, которая испытывает нужду в создании искусственного языка, – это семантика, наука о значениях. Для того чтобы заниматься этой наукой, слова надо толковать. Результаты работы специалистов по семантике отражаются в словарях. Но словари не свободны от недостатков. Самый, пожалуй, известный пример словарных проблем можно найти у Станислава Лема в «Звездных дневниках Ийона Тихого»:

Все-таки я пошел к Тарантоге, чтобы прочесть о сепульках. Нашел следующие краткие сведения:

«СЕПУЛЬКИ – важный элемент цивилизации ардритов ( см. ) с планеты Энтеропия ( см. ). См. СЕПУЛЬКАРИИ».

Я последовал этому совету и прочел:

«СЕПУЛЬКАРИИ – устройства для сепуления ( см. )».

Я поискал «Сепуление»; там значилось:

«СЕПУЛЕНИЕ – занятие ардритов ( см. ) с планеты Энтеропия ( см. ). См. СЕПУЛЬКИ».

Здесь мы наглядно видим одну из самых сложных проблем, стоящих перед наукой о создании словарей – лексикографией: как избежать кругов в толкованиях, когда одно толкование отсылает ко второму, второе – к третьему, а третье – к первому? Разумеется, такие циклы могут быть короче, а могут быть длиннее. Вот пример совсем короткого цикла из «Большого толкового словаря» под редакцией Сергея Кузнецова, который можно найти на сайте gramota.ru:

В; ВО,предлог. 1. ком-чем Указывает на место, пространство, вместилище, среду, сферу деятельности и т. п. в пределах или внутри которых находится кто-, что-л., происходит что-л.

Обратите внимание, что в толкование слова в входит выражение в пределах : если подходить к делу формально, это означает, что для того, чтобы понять значение слова в , надо… знать значение слова в – и круг сразу же замкнулся.

А вот пример из «Толкового словаря русского языка» Сергея Ожегова и Наталии Шведовой:

МЕСТО〈…〉 1.Пространство, к-рое занято кем-чем-н., на к-ром что-н. происходит, находится или где можно расположиться.

ПРОСТРАНСТВО〈…〉 3.Промежуток между чем-н., место, где что-н. вмещается.

ПРОМЕЖУТОК〈…〉 Пространство или время, разделяющее что-н.

Итак, место – это такое пространство; пространство – это такой промежуток или такое место; а промежуток – это такое пространство. Такие круговые толкования более или менее выполняют свою функцию потому, что обычно пользователь словаря может в какой-то точке разомкнуть цикл; например, мы можем понять значение слова пространство , а за ним и значение слова промежуток , если мы знаем, что такое место . Но очевидно, что с теоретической точки зрения такая ситуация неудовлетворительна.

Впрочем, ясно и другое: нам никогда не удастся объяснить все слова языка, избежав кругов. Единственный выход – признать, что некоторые слова неопределяемы, и попытаться описать все остальные слова, используя их. Таким же образом устроены любые аксиоматические науки; так, в геометрии есть неопределяемые понятия (в частности, точка) и аксиомы, которые мы принимаем как данность, не пытаясь обосновать, – а все остальное выводится из них. По тому же принципу в идеале и должны быть устроены словарные толкования.

Попытку составить свод таких базовых понятий в свое время предпринимали еще Декарт и Лейбниц, но в современной лингвистике особую известность получили работы австралийской исследовательницы польского происхождения Анны Вежбицкой (род. в 1938 г.). Она ввела понятие семантических примитивов – универсальных нетолкуемых единиц, которые являются врожденными для всех, кто говорит на человеческом языке. Количество этих единиц в разных версиях ее теории варьировалось: все начиналось с совсем небольшого числа примитивов – 13–14 в 1970-е гг.; в 1993 г. она довела их количество до 37, а в 1996-м в книге «Семантика: примитивы и универсалии» – до 55 {106}. С тех пор количество примитивов в работах Вежбицкой и ее последователей колеблется вокруг этого числа (скорее сдвигаясь в сторону небольшого увеличения). Из этих базовых единиц, сочетающихся по простым правилам, и состоит Естественный семантический метаязык, который предлагает использовать Вежбицкая. Заметим, что он очень похож на язык токипона, о котором шла речь в главе 1.