Александр Скальв - Иль будет дух мой коронован Вами. Новые переводы сонетов Шекспира

В грядущий век кто в мой поверит стих,
Будь в нём заслуги Ваши – исполины?
Знать небу, станет склепом он для них,
Скрыв жизнь, не показав и половины.
Коль расписать мог прелесть Ваших глаз,
Размер всех Ваших граций счёл бы снова,
«Поэт сей лжёт» – потомков был бы сказ:
«Не тронет штрих небес лица земного».
И жёлтые от времени листы,
Как байки стариков, прочли б с презреньем,
И Вашу правду страстностью мечты
Назвали б или древним пышным пеньем.
Но коль в то время жив Ваш сын мог быть,
Вдвойне: в стихах и в нём, могли б Вы жить.

Могу ль тебя сравнить я с летним днём?
Ты сдержанней, прекрасней его света:
Его же майский цвет стрясён дождём,
И слишком краток срок владений лета.
Порой, сияет зноем взгляд небес,
Порой, цвет золотой его тускнеет,
И в каждом светлом свет, порой, исчез,
Случайно иль, коль нрав природа сменит:
Не меркнет вечно лето лишь твоё,
И не утратит света, им владея,
Не скажет Смерть, что ты – в тени её,
Коль с вечных строк ты времени сильнее.
Пока дышать и видеть может люд,
Они живут и жизнь тебе дают.

Убийца – Время! Когти льва сломай,
Принуди землю съесть плоды свои,
Клыки из пасти тигра вырывай,
И птицу Феникс жги в её крови.
Мчись, боль иль смех твори, мороз иль зной,
Оставь, где хочешь, свой мгновенный след,
Весь мир в его цветах сомни собой,
Но лишь в одном не преступай запрет:
Не тронь прекрасный лик. Пусть мой герой
Не знает твоего пера черты,
Живя в веках, оставленный тобой
Как образец нетленной красоты.
Но, Время, твой отказ не сеет страх,
Ведь мой герой навеки юн в стихах.

Природой создан с женским ты лицом,
Не потому ль – моей хозяин страсти,
Что в нежном женском сердце не знаком
С непостоянством женщин лживой масти,
Взор ярче, чем у них, но не игрив,
В нём золотом любой предмет увенчан,
Мужская стать, все краски подчинив,
Крадёт глаза мужчин и души женщин,
Иль было всё, как женщине, дано,
Пока Природа так тебя творила,
Но полюбив, добавила одно
И недоступным мне тебя явила.
Что ж, коль для женских создан ты услад,
Отдай им плоть, а мне – любви свой клад.

Со мной не так, как с Музою такой,
Что все красоты смешивает в стих,
С небесной выси взяв орнамент свой,
Перечисляет каждый чудный штрих,
Творя сравнений гордых череду
Из Солнца, моря иль земли чудес,
С весны цветком в заснеженном саду,
Со всем, что есть под куполом небес.
Позволь, любви воздам я без помех!
Поверь, моей любимой нет светлей,
Средь всех рождённых, но не ярче тех,
Застывших в небесах, златых свечей.
Пусть много говорит, кто любит лгать —
Зачем хвалить, коль цели нет продать!

Я не поверю зеркалу, что – стар,
Пока весна и ты – в одном цветенье,
Но время лишь твоих коснётся чар,
То в смерти видеть буду искупленье:
За всё, что гибнет с красотой твоей,
За стук сердец, что бьются всё слабее,
Моё – в тебе, твоё – в груди моей.
Так как же быть могу тебя старее?
Так значит, что себя беречь – любить,
Не для себя, а для тебя стараться,
И сердце, что во мне твоё хранить,
Как мать дитя, от бед, что могут статься.
Но коль умру, назад не сможешь взять:
Не для того я брал, чтоб возвращать!

Как тот плохой актёр, один на сцене,
Со страха пред толпой забывший роль,
Как зверь свирепый, весь в безумной пене,
Чья мощь творит в его же сердце боль,
Так я молчал, робея, в миг доверья,
Забыв любовных формул ритуал,
Так на себя сильнее зол теперь я,
До боли сердце жжёт любви запал:
О, пусть мой взгляд заменит красноречье,
Немые знаки сердца повторив,
Моля любви и воздаяний вечных
Сильнее, чем язык, что так болтлив.
Услышать зов молчащего порой
Доступно лишь глазам Любви одной.