Любовь Сушко - Чудные мгновения. Уроки литературы

Она манит его рукой,

Кивает быстро головой.

И после этого исчезает, оставляя его наедине крамольными раздумьями у последней черты. И понимают и Пушкин, и его противники, что любому из нас страшно заглянуть не в бездну греха, а в бездну неверия, когда ни раскаяние, ни молитва больше не могут спасти человека. И у Данте, сладострастникам отводится третий круг ада, в то время как неверующие остаются в пятом:

Всю ночь не спал старик угрюмый,

И не молился целый день

Русалка сделала свое черное дело. Он мог бы замолить любой грех, но если он больше не может молиться – вот что самое страшное для христианина. Но молитва больше не имеет для него никакой силы. Русалка, даже исчезнув, не оставляет его.

Перед собой с невольной думой

Все видел чудной девы тень

Если бы Пушкин хотел показать грехопадение монаха, то он привел бы живую деву к своему герою. Но у нас на глазах столкнулись два совершенно разных мира, две веры, которые и тогда и позднее сосуществовали рядом. Но вера, которая тысячелетия царила на славянских землях, на поверку оказалась значительно сильнее, чем краткая и насильно навязанная чужая вера.

Русалка ведет свою игру, и он полностью ей подчиняется:

Глядит, кивает головою,

Целует издали, шутя,

Играет, плещется волною.

Но то, что для русалки только игра, для монаха страшнее гибели, потому что с ним будет покончено раз и навсегда.

А мы знаем, что в разных системах поцелуй, это еще знак магический, который может оживить человека, или убить его окончательно, заморозить его душу. Монах вырвался из мира, в котором провел всю свою жизнь, и дева без всяких усилий погубила его, он ушел к ней.

Заря прогнала тьму ночную,

Монаха не нашли нигде.

Он ушел в пучину неверия. А по колдовским поверьям, именно вода является тем переходным рубежом из одного мира в другой. Так и исчез еще один верный раб божий.

Но почему в 1819 году, в довольно благополучное для него время, поэт написал такое странное стихотворение? Он прекрасно знал русские сказки и былины – в них жила душа народа, и поэт догадывался о том, что она так и оставалась чаще всего языческой.

В стихотворении Лермонтова «Русалка» перед нами совсем иная картина. Оно, прежде всего о страшном одиночестве прекрасной девы. Там нет ни одной живой души, способной ею любоваться. Ее песня печальная долетает до берегов. И она поет о мертвом витязе на дне озера, но и он прибыл сюда из чужой стороны, и равнодушен к ней:

Но к страстным лобзаньям, не знаю зачем,

Остается он хладен и нем

Это только странный сон, о котором мечтал герой, чтобы «забыться и заснуть». Перед нами традиционный образ. Но и М.Ю.Лермонтова эти чудные создания существуют в нашем мире рядом с людьми.

Рядом с людьми всегда оставалось место для духов – в домах, в лесах, в водоемах, во дворах и других постройках всегда оставались свои хранители. И были они не в единственном числе, как боги, а в большом количестве. Леших на Руси было столько, сколько и лесов, а домовых столько, сколько домов. И хозяйничали они исключительно в своих владениях, а за их пределами почти никакой силой не обладали, но там, где оставались силы их, были велики, и властны они творить добро или зло на собственное усмотрение. Значит, людям все время приходилось либо уклоняться от вреда их, либо жить с ними в добрых отношениях.

О них нельзя было забывать, иначе они тут же о себе напоминали. Люди представляли их себе, знали их особенности и привычки, могли описать их «образ жизни». У них кроме человеческих были и какие – то звериные признаки, они могли превращаться в тех или иных животных и птиц.

Так возникли специальные обряды, заговоры и заклинания, гадания, употребление особых предметов. Позднее такой защитой стали христианские молитвы, обращенные к Богородице и святым, наложение креста. Эти создания не могли позднее не войти в народные сказки, а потом и литературные произведения. Христианство, называя их нечистыми, не могло уничтожить в наших душах память о них.

Д О М О В О Й

Это сверхъестественное существо, дух, живущий в доме и охраняющий его. Его часто ласково называли дедушка, старик, суседко.

Жилища без чудесного покровителя представить было невозможно. У каждого жилища был свой Домовой, жил он сам по себе и часто враждовал с соседями – домовыми.