Любовь Сушко - Чудные мгновения. Уроки литературы

Если человек попадал в этот мир, то его угощали изысканными яствами, звучала непередаваемо прекрасная музыка. Было единственное условие – если человек срывал там хоть одну- единственную былинку, все исчезало, а гость оказывался на берегу и больше во дворец не попадал.

И сами Озерные девы появлялись на суше. Они резвились, танцевали, охотились. Появлялись они на земле чаще всего в полнолуние за минуту до полночи и танцевали в лучах до первого крика петуха.

В отличие от славянских русалок, Озерные девы выходили иногда замуж за смертных. В дом мужа приводили, как приданное – волшебных животных. Но при этом ставили мужу условие – не нарушать определенный запрет. Когда муж трижды нарушал его – они возвращались к себе и забирали дары.

В сказке в первый раз мужчина разозлился на жену за то, что она закапризничала, во второй раз, когда она заплакала на свадьбе. Жена пояснила, что плачет она оттого, что молодым суждены мучения, и они не подходят друг другу. В третий раз она засмеялась на похоронах и пояснила, что мертвые счастливее живых – им не о чем больше беспокоиться. Так они и расстались навсегда. Сыновьям своим она помогала стать целителями, а с бывшим мужем больше никогда не встречалась.

Озерные девы охраняют родники и другие водные источники в своем мире. Они медленно расчесывают свои длинные волосы золотым гребнем в такт течению воды. И вода обретает целительные свойства. Если мужчина услышит ее голос, то должен за три дня жениться на Озерной Деве, или он умрет.

Каждой весной, как и у русалок, у них есть свой праздник. В этот день они пью из хрустального кубка по очереди, приобщаются к тайнам поэзии и земной мудрости. В это время люди видят их в развивающихся на ветру белых одеждах. Они меняют свой облик – ночью невыразимо прекрасны, а днем красота их тускнеет.

По одному из старинных преданий рыцарь до вечера преследовал белую лань, утомился и остановился, чтобы попить воды у родника. К нему явилась Озерная Дева

Ключей моих ты мутишь влагу,

Но проклянешь свою отвагу.

Ты в жены должен взять меня

Иль проживешь всего три дня,

Иль чахнуть будешь до кончины

Семь дней подряд, как от кручины.

Рыцарь на это ответил, что он женат и не может нарушить данной клятвы. Через три дня он умер, как и предрекала Озерная Дева. Но беды на этом не закончились.

Через несколько дней и жена его умерла. Так плачевно завершилась случайная встреча с волшебницей.

Если обратиться к нашей древней истории, то мы знаем, как долго еще язычество уживалось вместе с христианством после 988 года, когда князь Владимир Красно Солнышко принес в мир новую веру. И в «Слове о полку Игореве» в тринадцатом веке есть только языческие символы и образы, и лишь в финале скупо появляются какие-то знаки новой веры, которая всегда была страшно далека от русской души.

А.С.Пушкин написал дерзкое стихотворение «Русалка», которое не было напечатано даже в собрании его сочинений, и появилась жалоба в министерство Просвещения из патриархии, когда он попытался включить его в новые сборники. Но что же так насторожило служителей церкви?

Перед нами довольно изящная баллада, в которой один из любимых языческих образов дохристианской Руси – прекрасная русалка, и именно она искушает старого монаха.

Человек удалился от мира для того, чтобы молиться и приблизиться к своему богу. И какая же опасность подстерегает его в уединении? Над озером появляется прекрасная нагая дева, и как обычно это было в рассказах, связанных с русалками, расчесывает свои длинные волосы. Появляется она, как и всякая сила, именуемая нечистой, в полночь.

Бела, как ранний снег холмов,

Выходит женщина нагая

И молча села у брегов.

Старик, который мог с бесами, его одолевавшими, сладить, оказался перед ней бессилен. Но не от страсти, а от страха дрожит монах. Почему же такое происходит?

Увидев ее, он убедился в том, что тот мир, который предали и пытались уничтожить его предки, продолжает существовать. И явление русалки – веское тому доказательство. Если бесов с новой верой примирить удалось, то русалки оставались пережитками язычества, и их не могло уже быть в христианском мире. Монах в тот момент убедился в обратном. Но тогда невольно он перестает верить своему богу, потому что не смог бы ужиться с прошлым. Она увлекает его не в пучину страсти, как это традиционно описывают другие поэты, а в пучину безверия, отречения от своего бога: