Абрам Рейтблат - Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

Другой мемуарист, который с 1835 г. учился в Новгород-Северской гимназии, писал: «Как всякий запретный плод, нас сильно соблазняли произведения поэтов Пушкинской школы. У нас образовалась целая рукописная библиотека “стихов”, между которыми попадались стихотворения весьма сомнительного достоинства, хотя все они были у нас известны под именем “стихов Пушкина”. <���…> Почти у каждого из нас была своя заветная тетрадь, куда вносилось все, что попадалось» 120 120 Чалый М. К. Воспоминания. Киев, 1890. С. 117. , в том числе стихи Баркова. Вот мемуарное свидетельство о Первом кадетском корпусе в Петербурге в начале 1840-х гг.: «От кадет старших рот доходили до нас неприличные стихи, которые передавались от одного к другому, заучивались наизусть и переписывались» 121 121 Жемчужников Л. М. Мои воспоминания из прошлого. Л., 1971. С. 42; см. также с. 48, 50. . И наконец воспоминания о 5-й петербургской прогимназии в 1881 г.: «Уже во 2-м классе вследствие крайне разношерстного состава учеников стала впервые пускать корни порнография. Появились среди учеников так называемые “книжники”, у которых ранцы были наполнены наполовину учебниками и тетрадями, а наполовину нецензурными литературными произведениями и порнографическими карточками, очевидно вследствие домашней беспризорности таких учеников. Они все это бесплатно и очень охотно предоставляли во время уроков интересующимся» 122 122 Семенов-Тян-Шанский В. П. То, что прошло. М., 2009. Т. 1. С. 168. . Даже в Смольном институте в конце 1850-х – начале 1860-х гг. «некоторые девушки зачитывались <���…> порнографической литературой, полученной тайком от братьев и кузенов юнкеров и кадетов <���…>» 123 123 Титова Н. [ Водовозова Е. Н. ] К. Д. Ушинский и В. И. Водовозов // Русская старина. 1887. № 2. С. 452. . Нередко эротические и политически оппозиционные стихи соседствовали в одних и тех же тетрадях молодых читателей 124 124 См.: Сафонова Ю. А. Вовлечение в политическое: революционное народничество 1870-х годов как сообщество читателей // Вестник Пермского университета. История. 2018. Вып. 2 (41). С. 68–69. .

Еще одной категорией широко расходившихся в списках произведений были пасквили на конкретных лиц . Согласно цензурному уставу произведения, в которых негативно изображены современники, запрещалось публиковать. Поэтому существовала практика широкого распространения анонимных стихотворных сатир на губернские и городские власти, местную аристократию и богачей 125 125 См., например: Голомбиевский А. А. Московский бульварный стихотворец-сатирик // Русский архив. 1908. № 1. С. 298–312; Багалей Д. И., Миллер Д. П. История города Харькова. Харьков, 1912. Т. 2. С. 945–948; Щапов А. П. Сибирское общество до Сперанского // Щапов А. П. Собр. соч. СПб., 1908. Т. 3. С. 643–705; «Муравиада» (Сатирические стихи на бывшего нижегородского губернатора А. Н. Муравьева) / Публ. П. Юдина // Русская старина. 1897. № 9. С. 539–559; Вологда в воспоминаниях и путевых записках: конец XVIII – начало XX века. Вологда, 1997. С. 121–125; Скорбь киевлян о потере магдебургского права // Киевская старина. 1882. Т. 2. № 5. С. 352–357. . Как правило, они появлялись в провинции, поскольку высмеиваемые были не в самых высоких чинах и риск подвергнуться серьезным преследованиям был меньше, чем в столицах.

Иной характер имели тексты, цензурные по содержанию, но не находящие издателя или вообще не предназначенные к изданию (из-за скромности автора или нежелания уронить свою репутацию, если автор был чиновным человеком). Это могли быть научные книги или произведения авторов-дебютантов, еще не получивших известности в литературе.

Чаще всего это были произведения провинциальных авторов. Наиболее интенсивно рукописная литература развивалась на севере и востоке страны. Тут сказывались как территориальная оторванность от столиц, служивших основным источником печатных изданий, и в силу этого меньшая доступность книг, так и оторванность культурная – провинциальность, близость к более архаичным формам распространения произведений, таким, которые были характерны для столиц в XVIII в. В. Н. Волкова справедливо отмечала, что «на протяжении всего XIX в. слабость местной полиграфической базы, трудности доставки и приобретения изданий, малая насыщенность произведениями печати огромных территорий делали в Сибири рукописную книгу достаточно убедительным ответом на растущие культурные запросы времени» 126 126 Волкова В. Н. Указ. соч. С. 28. . Например, в Воронеже в начале 1850-х гг. «стихотворения Никитина распространялись по городу в рукописях и приобретали ему большую и большую известность» 127 127 Свидетельство Н. И. Второва цит. по: Де-Пуле М. И. С. Никитин // Никитин И. С. Соч. Воронеж, 1869. Т. 1. С. 36. . Нередко такие произведения были посвящены местным реалиям и интересовали главным образом местную публику.