Array Коллектив авторов - Soft power, мягкая сила, мягкая власть. Междисциплинарный анализ

Это особенно важно для политических символов. «Мягкая сила» чаще всего применяется в политике. Типизация подобных обстоятельств требует рассмотрения политической культуры и символьной политики.

Символы «мягкой силы» являются элементом культуры, а их применение в политике зависит в немалой степени от типов и уровней развитости политической культуры.

Политическая культура показывает роль различных символов в обеспечении легитимации и политического влияния государственной власти. Политический семиозис призван приобщать граждан к участию в делах, обретающих общий смысл (общественных и государственных делах). Таким образом, семиозис включается в механизмы связи общих (национальных) интересов с различными партикулярными интересами. От этой связи зависит, поможет ли символьная подсистема общества согласовывать не обозримые и непредвиденные, т. е. контингентные ожидания разных слоев, создавать и поддерживать некий относительно предсказуемый эмерджентный порядок. При этом необходимо редуцировать разнообразие и комплексность символов внешнего мира (системы), чтобы упрощать восприятие общих дел и общих интересов.

Чем успешнее политическая культура использует семиозис, тем эффективнее может применять «мягкую силу» во имя национальных интересов. Символы национальных интересов показывают один из центральных модусов политической культуры, который задает «рамки» степени разнообразия партикулярных (индивидуальных и групповых) политических интересов. От этого зависит широта и наполнение «буфера» («накопителя»), называемого «политическая жизнь», как посредника между повседневностью и официальной политикой. Широта «буфера» регулируется с помощью символов в тех «рамках», пока она способствует позитивному функционированию государственной и партийной политики. К нежелательным вариантам можно отнести: а) стагнации («оскудение») политической жизни в силу обесценения символов (обессмысливания деятельности, являющейся референтом символов), гражданскую апатию; б) переполнение «буфера» символами, политизирующими повседневные дела, а далее – флуктуации, беспорядки, бунты, революции. Во всех вариантах характер применения «мягкой силы» зависит от политической культуры, толкования символов национальных интересов.

Символы национальных интересов – это социальные конструкты, способствующие усилению системной консолидации за счет выстраивания некоторых символьных и идентификационных векторов. Они ориентируют значительное число соотечественников на принятие национально-государственных ценностей в качестве общих, мотивирующих разные социальные группы на поддержание внутренней и внешней безопасности, признание за пределами повседневности приоритета национальных интересов по отношению к партикулярным, а также инонациональным ценностям других государств. «Мягкая сила» с ее символами может серьезно снижать напряженность (поляризованность, конфликтность) политической культуры, что позитивно сказывается на внутренней и внешней политике.

Для применения «мягкой силы» крайне важна инфраструктура символьной политикигосударства. Это часть культурной политики и политики идентичности, в которой символы «мягкой власти» занимают особенное место. Ф. Бродель, рассматривая основные задачи государства, наряду с монополизацией потенциала насилия и контролем над экономической жизнью выделяет также участие в духовной жизни, необходимость «извлечь дополнительную силу из могущественных религиозных ценностей, делая между ними выбор или же уступая им» [144].

От того, как относятся люди, партии, движения к символам национальных интересов, мы можем говорить о консолидирующем потенциале «мягкой силы» в политической культуре. Если этого нет, то мы имеем дело с некой совокупностью разнообразных партикулярных субкультур, в которой космополитические и частные (групповые, корпоративные, партийные, индивидуальные) знаки и символы подавляют символы национальных интересов. У многих еще остаются перед глазами наглядные картины развала СССР и Федеративной Югославии, «полураспада» Российской Федерации в 1990-е годы. О. А. Кармадонов проследил дискурсно-символическое обесценение символов труда по мере партикуляризации значительных сегментов общественной жизни в СССР второй половины 1980-х годов, когда не удалось подготовить постепенное изменение политической культуры. Ослабление символов прежних консолидирующих ценностей не сопровождалось дискурсно-символическим воспроизводством других символов и ценностей в качестве консолидирующей основы. А это означало подрыв основ государственного строя, приведший к развалу политической системы, а затем и экономики [145].