Владимир Леонов - «Искал не злата, не честей». Том 1

Мы сдвоились меж собой,

Мы точь-в-точь двойной орешек

Под единой скорлупой.

И вряд ли по – случайности, а по дару Поднебесья, но в день его рождения по всей России звенели церковные колокола, а добрые монахи и кроткие иноки молились за блага многих рожденному (в тот день, день Вознесения, у императора Павла родилась внучка).

И сегодня на Тверском бульваре стоит ясноглазый кудрявый отрок. Стоит одинокая задумчивая фигура среди нашего суетного житейского моря, среди анафем, суесловий и славословий, зубоскальства, лукавства и слабостей, соловей -разбойничьего посвистывания Отечеству.

Острый, дерзкий, горячий, испепеляющий: «и угораздило меня черт родиться в России!» :

Напрасно я бегу к сионским высотам,

Грех алчный гонится за мною по пятам…

И здесь же… Ахиллес, вонзающий кинжал в толстую шею Боагрия, тех, кто «сладостно отчизну ненавидит и жадно ждет ее уничтожения » – ведь звуками его пленительных слов была изумлена вся Русь:

Иные, лучшие, мне дороги права;

Иная, лучшая, потребна мне свобода:…

Никому Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать; для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;

Кудрявый ясноглазый патриарх русской словесности, который выше всех достоинств почитал в человеке чувство чести (слова, однокоренного с чистотой) и сам обладал этим чувством в высшей степени, честью русского человека: « И слезы лью…//Но строк печальных не смываю».

И без сомнений, априори принимаемое, творчество Пушкина есть явление глубоко русское, которое Белинский определил как «лелеющую душу гуманность», это есть капиллярное сердечное выражение Бытия как творения Неба и мира человеческого духа, которое Пушкин осуществил исключительно художественным образом. Своим неуемным и дерзновенным непосредственным могучим движением мысли к истине, признаваемой в равенстве «божественному благу» и вразумительной в добре и красоте, что нам внятно знакомо по Святой Троице Андрея Рублева.

Феномен Пушкина по данную пору очевиден, прочно и глубоко связан с судьбами России, с историческим предназначением России, ее отношениями с окружающим миром и ее ролью в его судьбах. Верно разглядел русский мыслитель Иван Ильин :» …до какой степени общественное мнение Запада настроено против России и против Православной церкви: западные народы боятся нашего числа, нашего пространства, нашего единства: нашего душевно-духовного уклада: и для самоуспокоения внушают себе, что русский народ варварский, тупой, привыкший к рабству, к бесправию и жестокости; что религиозность его состоит из суеверия и пустых образов».

Пушкин никогда не жаловался на жизнь. Как мужчина и философ. Он понимал, что в мире много страданий, а счастье просто недостижимо. Он принимал условия земной жизни, как суровую божественную необходимость.

Я жить хочу, чтобы мыслить и страдать…

На свете счастья нет, но есть покой и воля…

Ни один поэт в мире не создал филигранный мем такой всепобеждающей веры: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать» , – это написал только русский поэт. И это не просто фигура речи поэтической. В этой одной строке больше Национального, чем во многих декларациях, где на каждом шагу употребляются слова Россия, Родина, патриотизм и т. д.

Поэт был счастлив в друзьях, в семейной жизни: « Нет лучшей любви, когда положишь душу и волю за друзей своих» (Еванг. Матф.).

Были любовные увлечения, ссылки, унижения со стороны властей, но страдальцем он себя не ощущал. Он смотрел на друзей, простых, обыкновенных, не позволяя себе никакого презрения. Его всепроникающие голубые глаза и слова: «Друзья мои, прекрасен наш союз ».

Пушкин был необыкновенно чуток на всякое доброе слово и даже намерение: «… Я лил потоки слез нежданных…»:

Имеет он права на ваше снисхождение,

На слезы жалости, внемлите брата стон,

Несчастный не злодей, собою страждет он.

Сюжеты, избираемые мастером слова, просты, жизненны, наполнены душевной мягкостью, открытостью и отзывчивостью, с налетом сказочности, загадочности. Физическое доказательство реальности души. Мягко и осторожно идут они навстречу нам, лечат, вдохновляют, окрыляют. Возбуждают в нас стремление к гармонии и красоте, благородству мыслей и поступков, острее почувствовать силу Жизни. И ты как бы начинаешь парить в чистом, прозрачном водухе. Талантище и время над ним, как над Лермонтовым, Фетом, Тютчевым, Достоевским, Толстым не властно: « Порой опять гармонией упьюсь, // Над вымыслом слезами обольюсь. // И может быть – на мой закат печальный // Блеснет любовь улыбкою прощальной » – А. С. Пушкин. Элегия.