Людмила Зубова - Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Если в русском языке имеются и существительное нелюдим , и омонимичное ему краткое прилагательное, а слово однолюб вне контекста воспринимается как существительное, то в конструкции, объединившей эти слова как однородные члены предложения, каждое из слов распространяет свои признаки на другое. Грамматическая двойственность (или диффузность) этих слов дополняется неопределенностью их смыслового отнесения к субъекту. Однолюбым и нелюдимым ( однолюбом и нелюдимом ) здесь можно считать и водопад, и ветер, и субъект «я».

У Бахыта Кенжеева обнаруживается грамматическая двойственность слова членистоног :

С одной стороны, основа этого слова побуждает видеть здесь краткое прилагательное, так как омонимичного существительного в общеупотребительном языке не имеется, а прилагательное членистоногий 17 17 Скорее, терминологическое, фразеологически связанное, способное субстантивироваться прилагательное среднего рода: членистоногое насекомое → членистоногое . есть. С другой стороны, в языке есть существительное осьминог при отсутствии современного нормативного прилагательного * осьминогий . Отнесение слова членистоног к автору, помещение этого слова в позицию уточняющего и, главное, обособленного члена предложения сообщает слову характер синкретического имени, находящего поддержку в словообразовательной аналогии.

Слово осьминог тоже становится прилагательным, при этом оно отнесено к восьминогому пауку, то есть при изменении грамматической принадлежности слова расширяется его значение. В том же тексте грамматически двойственно и слово истерик :

Александр Левин употребляет прилагательные одинока , черноока , выполняющие предикативную функцию, в синтаксическом параллелизме и рифменном подобии с существительным лежебока . Тем самым создается грамматическая двусмысленность всех этих слов:

На восприятие краткого прилагательного как существительного влияет рифма: