Леонид Филиппов - Хуннизмы в чувашском и других языках мира

= слова, этимологически родственные чувашским, в которых наблюдается анлаутный š -, например: монг. šаγаzаγаi ~ чув. шохǎш// шухǎш «мысль; дума», но др.-тюрк. sаγ «ум, сообразительность, сметливость»; монг. šiγű r ~ чув. шǎпǎ р «метла; веник», но др.-тюрк. sipir «подметать, выметать»; монг. širbūsűn ~ чув. шǎнǎр «сухожилие; жила», но др.-тюрк.», siŋir «жила» (примеры заимствованы из [Федотов, 1980, с. 121]) и др.;

= слова китайского происхождения, общие для монгольского и чувашского языков, вошедшие в них через посредство хуннского языка – например: кит. цзыр «иероглиф; записка; расписка» [Китайско-русский словарь, 1955, с. 320] ~ монг. зиру «рисовать» [Егоров В. Г., 1964, с. 120—121] ~ чув. ҫыру «письмо» (гл. 1 §1.8); кит. лòцза ( ло «мул» + - цза ) [Новикова, 1971, с. 242] ~ монг. laγusa «мул» (* la- кит. lo <*ла «мул» + архаичный имяобразующий аффикс -γusа (п) ) [Там же] ~ чув. лаша – «лошадь; мерин» (* la- кит. lo <*ла «мул» + ша ) [Филиппов, 2014, с. 346—348; Он же: 2018, с. 98—100; гл. 10 §10.2].

Как много в монгольском языке хуннских слов, неизвестно: они никем не исследованы. Зато известно, что в чувашском языке около 900 монгольских лингвистических элементов [Егоров В. Г., 1971, с. 105—108; Федотов, 1980, с. 144—146]. Н. И. Егоров считает, что количество их, «по ещё далеко не полным подсчётам, достигает 3000 единиц» [Егоров Н. И., 2006, №1, с. 144]. Не слишком ли много?! В основном они вошли в чувашский язык через посредство языка потомков кавказских, европейских гуннов, среди которых были и потомки осяньбившихся (в известной степени омонголившихся) северных хуннов (гл. 10 §10.3).

* * *

По пути движения на юг монгольские племена встречались со многими народами, в том числе сяньбийцами (гл. 1 §1.3). Языки их, естественно, взаимодействовали; и монгольские слова стали проникать в сяньбийский язык и наоборот. Сяньбийцы и монгольские племена (в коалиции с динлинами, южными хуннами, китайцами) воевали с северными хуннами. К концу I в. н.э. военная сила северных хуннов была подорвана: в 87 г. им сильное поражение нанесли сяньбийцы, в 89 г. – китайцы, в 90 г. – южные хунны, в 91 г. – снова китайцы [Фань Е, 1973, с. 81—84, 98], после чего их шаньюй «бежал неизвестно куда» [Там же. С. 84]. В эти годы северные хунны, спасая свою жизнь, отдельными отрядами уходили кто куда, но в большинстве своём остались на землях своих предков – в халкаских степях (современная Монголия) [Там же. С. 82]. «В главе «Повествование о Сяньби», – пишет В. С. Таскин, – сообщается, что после бегства северного шаньюя его земли были заняты сяньбийцами, а сюнну, у которых оставалось ещё свыше 100 тыс. юрт, стали называть себя сяньбийцами (курсив мой. – Л. Ф. )» [цит. по: Материалы по истории сюнну… 1973, вып. 2, с. 153, прим. 26; см. также Бичурин, 1950, т. 1, с. 150—151]. Так в начале 90-х гг. I в. примерно 700 тыс. северных хуннов [Филиппов, 2008, с. 33] оказались в политической зависимости от сяньбийцев (Введение).

Сяньбийцы особенно усилились при Таньшихае (141— 181). Таньшихай «на юге грабил пограничные (с Китаем. – Л. Ф. ) места, на севере остановил динлинов, на востоке отразил фуюй, на западе поразил усунь и овладел всеми землями, бывшими под державою хуннов, от востока к западу на 14000 ли (напомним, ли равен 0,5 км. – Л.Ф .), со всеми горами, реками и соляными озёрами» [Бичурин, 1950, т. 1, с. 154]. Так они, сменив хуннов, во второй половине II в. н.э. стали хозяевами монгольских степей. Тогда одни из северных хуннов («малосильные» в количестве 200 тыс. человек [Бичурин, 1950, т. 2, с. 258—259; т. 3, с. 79]) укрылись в горных долинах Тарбагатая и Саура, другие ушли в степи Южного Приуралья. Оставшиеся на землях своих предков северные хунны с течением времени в известной степени осяньбились (омонголились). Спустя примерно 170 лет (в 50-х гг. IV в.) часть их в связи с усилением табгачей/тавгачей ушла в Южное Приуралье (гл. 5).

Эвенкийский (тунгусский) язык – один из тунгусо-маньчжурских языков. Он распространён на территории таёжной зоны Сибири от левого берега реки Енисей до острова Сахалин [Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 590]. Около 40 тысяч его носителей проживает в Российской Федерации, они занимаются рыболовством, охотой и оленеводством. Небольшие группы эвенков (тунгусов) находятся в Китае и Монголии. Считается, что предки их обитали в Маньчжурии. ( Маньчжурия — историческое название северо-восточной части Древнего Китая). Естественно, они контактировали с другими этносами, в том числе хуннами, что зафиксировано в их устном народном творчестве. «В эвенкийском фольклоре, – пишет В. Н. Чернецов, – находим упоминание и описание савыр-земли, расположенной к западу от эвенкийской территории и населённой конным народом» [Чернецов, 1953 б , с. 239]. Здесь под выражением савыр-земля , вне всякого сомнения, подразумевается земля сывар/сыпар, т.е. хуннов, а под конным народом скрываются сывары/сыпары, т. е. хунны (эвенки/тунгусы – оленный народ) [Филиппов, 2014, с. 77—79, 85—86]. В этой связи особое значение приобретает выделенная А. П. Окладниковым шиверская культура [Окладников,1956: Он же: 1981], возникшая «от соприкосновения древних хуннов с древними тунгусами» [Гумилёв,1960, с. 35].