Наконец-то одолели газету. Расходятся по домам…
Уже вечер… В тени большого дерева стоят девушка и юноша.
— Ну, чтоб я тебе, Галка, стал еще когда-нибудь писать из командировки… Ведь тебе пишу — только! А ты мои письма Зинке показываешь, а она всем растрепала…
(Я, как вы видите, строго придерживаюсь обещания: мой Какографополь во всем схож с обыкновенным городом, и лишь одним отличается: безорфографичностыо. Молодежь в этом городе, совсем как и у нас, иногда бесцеремонно обращается с русским языком).
Девушка отвечает:
— Неправда, никому не показываю! И очень люблю длинные твои, хорошие письма… и всегда найду часок, чтобы их прочесть. А в тот день у меня вечерние занятия; ну просто десяти минут нет. Говорю: Зинка, ты мне подруга? Прочти вслух, пока обедаю… А она болтушка. Не утерпела — и Соньке… А Сонька всем.
Вышли вечерние выпуски газет. В них — оживленное обсуждение медицинской статистики. Особая комиссия сопоставила многолетние данные — о продолжительности заболеваний, о числе выздоровевших от серьезных болезней — с данными соседнего города. Оказалось, что разница небольшая: доли процентов. Но во всех случаях она в пользу соседнего города (Орфографополя). И эта разница устойчиво держится десятилетиями…
В городах-соседях все, казалось бы, одинаковое: и социальный состав населения, и возрастная группировка, и типичные условия быта, и профессиональное распределение жителей… А врачей и больниц в Какографополе даже больше, чем у соседей. И все же статистика говорит о вещах весьма печальных.
Особой комиссии было поручено все это изучить. Работа продолжалась около десяти лет; пудами накапливались документы, медленно перечитывались, сверялись, обобщались… И вот приближается итог длительной работы. В газетах опубликованы мнения некоторых членов комиссии. Один из них во всем винит врачей. Он пишет: «Мы сопозтавѣлли чщатльно данныя нашых болльнидцъ и больнитц ф со сѣднемм гораде. Потом опслѣдоволи преёмы лѣчѣнья; у стоновилли, каг праводитце деагнасс, какия прописваютьца лекарство, какыдёд пратцэзз высдаровления. Преглазсили врочей иссоседнева города — иани то же принели учасьтия в об следаваньи. Выват — строк и безспорин: вряде случииф, гарасдо часчи чем унашех со сѣдий, больным на значалозь не магсемально эффегктивноя лѣченья» [12] Я пытался здесь воспроизвести типичное для Какографополя письмо. Это еще не крайний случай. Сравните более насыщенный неорфографизмами текст в книге: М. С. Бунина и др. Современный русский язык. Сборник упражнений. М., 1961, стр. 94–95.
.
Автор отмечает, что нередко врачи слишком медлили с диагнозом, упускали наиболее верные возможности повлиять на болезнь, но полностью использовали методы современной медицины. Во всем, по мнению автора, виноваты врачи, и их он очень темпераментно обвиняет.
Но общее внимание привлекла другая заметка. Автор ее неожиданно начинает с пересказа детской побасенки: «Есь такая скаска. Козел постлал казу заорехоми. Пошла она и нивернулозь». Козел, как вы помните, пошел к волку: волк, гони козу домой… А волк не хочет гнать. «Нед казы сорехами, нетт коззы зкальонными!» Козел отправился к медведю: ну, берегись, волк с козой. Напущу я на вас медведя! «Мидьветь не хочед воллка Драдь, волг нейдед коззу гнадь, ну Штоты будиж делодь! Ладна, каза: пойду кыви». Ива не хочет бить медведя, медведь не идет драть волка и т. д. Кончается сказка так: пошел ветер гнуть иву, пошла ива бить медведя, пошел медведь есть волка (а в заметке написано: «езьдь»), пошел волк гнать козу. Пошла коза с орехами, пошла коза с калеными.
Я не рискнул полностью перепечатать эту статью: она длинна, и быстро стала бы вам в тягость. По десять раз повторяются в начале ее слова: медведь, волк, козел, пошел, пошла — и все время меняется их написание. Разве не утомительно для читателя? (Как вы думаете, смогли бы вы прочесть «Войну и мир» Толстого, напечатанную в этом городе?) [13] Читатель, сочувствуя какографопольцам, может быть, предложит: пусть читают издания соседнего города, Орфографополя. Но в том-то и дело, что для жителей этого несчастного города издания соседей ничуть не лучше их собственных: в их памяти нет стандартных написаний… Написано есть или езьдь — им безразлично; и то и другое представляет известную неожиданность и требует побуквенного анализа при чтении.
. Лучше прислушаться к тому, как пересказывают и обсуждают газету какографопольцы. Каждому не одолеть всей газеты, вот у них и вошло в привычку рассказывать друг другу прочитанные куски статей. Вот кто-то пересказывает как раз ту статью, явно сочувствуя ей:
Читать дальше