Irma Narbut - Поэтика публицистики К. Симонова 1941—1945-х годов

Ремарк

Творчество К. Симонова близко произведениям Э. М. Ремарка. В романе «На Западном фронте без перемен» автором дается глубоко правдивое изображение фронтовой жизни солдат, их переживаний, чувств, быта « окопной жизни». Но у Ремарка в романее – психология армии, обреченной на поражение; у Симонова – трагедия войны, наполненная пониманием и состраданием. Это война против фашистов, пришедших поработить народ, творящих невиданные злодеяния. Это осознание правоты своего дела, уверенность в победе.

Астафьев

Продолжение традиций литературы в области военной тематики требует симоновской самоотверженности, преданности, глубокого постижения специфики военного дела. Разработка военной тематики в публицистике К.М.Симоновым отличается тонким пониманием проблем воинского воспитания и формирования высокого уровня военного искусства.

Симонова, как и других известных авторов, пишущих о войне, часто упрекали в том, что он изображает войну, «которой не было»…Вспоминает В. П.Астафьев, писатель-фронтовик, солдат «окопной войны»: «Мне Симонов Константин незадолго до смерти своей сказал: „Пишите свою войну, мы свою написали. Мы уже убедили читателя, что главной фигурой на войне был журналист“. Он иронизировал, конечно, но вранья о войне наворочен был такой вал, что читать можно было три, ну пять книг от силы. „Звезду“ Казакевича, „В окопах Сталинграда“ Некрасова и „Василия Теркина“ Твардовского.\…\ Симонов, кстати, знал войну на уровне высшего командования и честно эту войну писал. В окопы не лез. А была литература парадная…» [2,19].

В.П.Астафьев схож с К. Симоновым в своем опыте войны и взгляде на войну как на великую трагедию народа, русского человека. Война не забывается: «Я все помню. Память действительно милосердна, в обычной жизни многое стирается, мне война 10 лет снилась и перестала. Но в подсознании-то откладывается, его не обманешь, и когда садишься писать – ты ведь с ним выходишь на связь, с этим своим вторым я, которое и есть бессмертная душа, я думаю. Оно все про тебя знает, все понимает. Ты в жизни от него прячешься, но пишешь-то им, из него. Так что память есть, есть, – другое дело, что она лучше была до контузии. Не-ет, русский человек живуч, да если он еще повоевал…» [там же].

Быков

Незадолго до смерти другой писатель-фронтовик Виктор Некрасов напечатал статью «Об «окопной правде» и прочем». В конце ее он цитировал писателя-фронтовика Василя Быкова: «От умения жить достойно очень многое зависит в наше сложное, тревожное время. В конечном счете именно наукой жить достойно определяется сохранение жизни на Земле. Жить по совести нелегко. Но человек может быть человеком, и род человеческий может выжить только при условии, что совесть людская окажется на высоте…". После этих слов Быкова Некрасов написал: «Как хорошо сказано… Да, жить по совести нелегко… А если к тому же запрещено? А может быть, даже и наказывается? С каким трудом пробивалась та самая, то пацифистская, то ремарковская «окопная правда» про Великую нашу Отечественную войну». Заканчивалась статья Некрасова нестерпимо горькими строками: «Бог ты мой, как трудно быть русским писателем. Как трудно жить по совести…"[2,27].Эта горечь о войне объединяла произведения Симонова и белорусского писателя Василя Быкова, чьи произведения о войне, как и произведения К. Симонова, были переведены на многие языки мира. В самом начале шестидесятых в «Дружбе народов» была напечатана его повесть «Третья ракета» о войне и почти одновременно вышла книжка «Журавлиный крик», в которой была повесть и несколько рассказов о войне.

Первые повести Быкова свидетельствовали, что «окопная правда» – с трудом пробивающее себе дорогу к читателю широкое литературное явление, рожденное незамутненной памятью о реальной войне ее непосредственных участников [там же]. «Действительно, – писал В. Быков, – очень многого из настоящей правды о войне мы не сказали, мне кажется, что мы еще идеализируем и работаем по старым, во многом от сталинской школы канонам, не столько вглубь, сколько вширь. Неудивительно поэтому, что при сравнении даже лучших наших произведений о войне… мы зачастую выглядим до жалкости убого. А ведь время идет, уходят из жизни те, кто вынес на себе всю тяжесть войны, и грядущим поколениям останется пропагандистская литература, сработанная по утилитарной мерке каждого данного времени, а вовсе не по большой мерке правды. Некрасов, Казакевич, Бакланов, Бондарев, еще пять-восемь человек, по-настоящему правдивых и высокоталантливых, но ведь это для такой страны до обидного мало.