Самюэл Хаякава - Язык в действии - Руководство к ясному мышлению, чтению и письму

То, как работают классификации особенно хорошо видно на примерах «расы» и «национальности». Например, автор данной книги по «расе» – «японец», по «национальности» – «канадец», но его друзья говорят, что «в сущности» он – «американец», потому что он думает, разговаривает, ведёт себя и одевается в целом так же, как другие американцы. Из-за того, что он – «японец», законы не дают ему возможности стать гражданином США; так как он – «канадец», он располагает определёнными правами на всей территории Британской Империи; в силу того, что он – «американец», он хорошо ладит со своими друзьями и преподаёт в американском учебном заведении без особых трудностей. Эти классификации – «реальны»? Безусловно – да, и влияние, которое они оказывают на то, что он делает или не делает, составляют их «реальность».

Несколько лет назад ходила история о ребёнке «чешских» иммигрантов, которым дали право въехать в США по квоте. Однако ребёнок, из-за того, что он родился на «британском» корабле, был «британским гражданином». Квота на британцев была уже заполнена на тот год, и поэтому иммиграционными властями было решено «не допускать» новорождённого «в США». Как решилось дело – неизвестно. Читатель может привести подобные примеры из своего опыта.

Рассмотрим подобный пример: «Этот человек – «негр»?» По определению, принятому в США, любой человек, у которого есть хотя бы малая доля «негритянской крови» – то есть, если его родители или предки были классифицированы как «негры» – является «негром». Логически можно было бы с тем же успехом сказать, что любой человек с наличием хотя бы малой доли «белой крови» – является «белым». Почему мы говорим одно вместо другого? Потому что первая классификация удовлетворяет удобству тех, кто создаёт эту классификацию .

Классификации не сильно сложны на уровнях собак и кошек, ножей и вилок, сигарет и конфет, но когда мы имеем дело с классификациями на высоких уровнях абстракции, например, такими, которые описывают поведения, социальные институты, философские и моральные проблемы, возникают серьёзные сложности. Когда один человек убивает другого, это предумышленное убийство, временное помешательство, непредумышленное убийство, несчастный случай или акт героизма? Как только процесс классификации завершён, наше отношение и поведение может определяться совершенно по-разному. Мы вешаем убийцу, отправляем помешанного в психбольницу, освобождаем жертву обстоятельств и награждаем героя.

К сожалению, люди не всегда осознают, как они приходят к своим классификациям. Не осознавая характеристики экстенсионального Мистера Миллера, которые не указываются за счёт отнесения его к классу «евреев», и присваивая Мистеру Миллеру характеристики, которые подразумеваются за счёт аффективных коннотаций термина, люди выносят окончательные суждения о Мистере Миллере, говоря: «Что ж, еврей есть еврей. Тут ничего не поделаешь».

Нам не стоит поддаваться таким несправедливостям в отношении «евреев», «католиков», «республиканцев», и т. д., возникающим из-за поспешных суждений, или – как их стоит называть – сигнальных реакций. Термин «поспешные суждения» предполагает, что таких ошибок можно избежать, если думать медленнее; это, конечно же, не так, ведь некоторые люди думают очень медленно, но лучших результатов не достигают. Нас интересует то, как мы блокируем развитие нашего разума такими сигнальными реакциями.

Давайте разберём дальше пример о людях, которые говорят: «Еврей есть еврей. Тут ничего не поделаешь». Как мы уже отметили, они путают обозначенного, экстенсионального еврея с выдуманным «евреем» в их голове. Таких людей, однако, можно заставить признать что «есть исключения», напомнив им о некоторых «евреях», которыми они восхищаются; например, Альберт Эйнштейн, Хэнк Гринберг, Яша Хейфец, Бенни Гудмен. Опыт убедил их принять к сведению, что есть, по меньшей мере, несколько из множества «евреев», которые не вписываются в их предрассудки. В этот момент они обычно триумфально заявляют: «Исключения подтверждают правило!» [15] “Exception proves the rule” – Это крайне глупое высказывание раньше означало: «Исключение проверяет правило» – лат . “Exceptio probat regulam.” В английском языке это старое значение слова “prove” («доказывать») сохранилось в таких выражениях как “automobile proving ground” – «испытательный полигон для автомобилей». – а это всё равно что сказать: «Факты не считаются». В крайне серьёзных случаях с людьми, которые так «думают» можно наблюдать, что их лучшие друзья могут быть Айзеками Коэнами, Исидорами Гунсбергами и Эйбами Синэйкосами; и тем не менее, в своих объяснениях они скажут: «Я совсем не думаю о них как о евреях. Они просто друзья». Другими словами, выдуманный «еврей» в их голове остаётся неизменным, не смотря на их опыт.