Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Кому-то очень не нравятся рассуждения о капитализме – проще вину за все беды валить на Сороса. Но даже если бы и не было вездесущего финансиста, положение дел в нашей литературе оставалось бы примерно тем же. Помимо всех прочих участников литературного процесса, есть книгоиздатель, который работает не за спасибо и нацелен не на просвещение народное. С учетом всех возможных источников прибыли – продажи книг, получения государственной поддержки и грантов, работы с премиальными фондами и писательскими brand’ами – книгоиздатель и выстраивает свою деятельность. С целью обезопасить себя от разного рода рисков он создает систему. Например, книги издаются в сериях (любовный роман, иронический детектив, современная проза), внутри каждой серии существуют свои проекты или brand’ы. Проекты эти рассчитаны на «поп-вкус», то есть на предпочтение успешного, обсуждаемого, тиражируемого, что с успехом и организуется для простодушного читателя. А кроме того, проекты предназначены для целевой аудитории. Читатель всегда выбирал автора, но Достоевского он знал по его книгам. Сегодня автор – это симулякр, имитация самого себя. Это тиражи, премии и некая роль: утонченный интеллектуал; уставший от мерзости жизни меланхолик; брутальный пацан, защищающий правду; православный, а главное, воцерковленный христианин и пр. И читатель ценит не произведение, а образ. Потому что это «свой», это – «наш», условно белый или красный, в зависимости от предпочтений. Для какой-то аудитории и Улицкая с Толстой – «свои». И неважно, что и как они там пишут, важно, что они «наши».

И вот в пику матерщинникам и клеветникам, «своим» подчас оказывается не шибко даровитый, зато шустрый малый, в задачу которого входит именно не материться и не лгать на Родину, потому что не этого ждет от него целевая аудитория. В солидарность, за милый и приятный образ публика готова простить и косноязычие, и плагиат, и пустоту.

Когда любимые советские писатели оставили свои автографы под печально знаменитым «Письмом 42-х», когда они, как А. Дементьев, Б. Васильев, Г. Бакланов, принялись лгать и клеветать на прошлое, их многие разлюбили и отринули. Не потому, что их тексты испортились на солнышке и стали вдруг непригодными, а потому, что сами они стали чужими. С тех пор так и повелось: читают, любят и хвалят у нас по преимуществу «своих». Что, впрочем, совершенно неудивительно для страны с вялотекущей, холодной гражданской войной.

Почему все так происходит? Дать какой-то исчерпывающий ответ невозможно. Мы видим ситуацию извне, а не изнутри, не будучи ни монополистом или хотя бы крупным игроком книжного рынка, ни чиновником соответствующей государственной инстанции. Но мы видим, что русской литературой сегодня называют откровенно плохие тексты, что литературы как таковой у нас нет, а есть какой-то грандиозный междусобойчик, и что, наконец, читатель принимает за литературу то, что ею не является.

Откровенно плохие тексты – это вовсе не обязательно мат-перемат. Это и отсутствие чувства языка и стиля, это безвкусица и пустота, это пугающее невежество и плагиат и много чего другого. А. Кузьменков как-то заметил: «Я давно говорю, что скоро у нас литературные награды начнут давать за знание алфавита». Добавим к этому: а за изящную словесность в скором времени начнут принимать ресторанное меню.

На самые разные группы читателей находятся свои писатели. И если читатель отвращается от Улицкой, то ему немедленно предложат что-нибудь другое, но по сути ничем не лучшее. Все те же косноязычие и пустота. Поэтому по большей части современная медийная литература не может ни научить языку, ни служить делу воспитания и образования. Вольно или невольно эта литература достигает одной-единственной цели: оболванивает своих читателей, прививает им дурной вкус. И уж кому как не учителям словесности стоило бы в первых рядах выступить против катящихся стен, бесчисленного пота и мужских кистей в обручальных кольцах.

Так что же это такое? Кому это выгодно? Зачем нужно всеобщее опрощение и появление пользующихся доверием проводников нужных идей? С одной стороны, это, пожалуй, выгодно родной власти, с другой – геополитическим противникам. Но не будем сбрасывать со счетов и книгоиздателя, который никогда не утверждал, что занимается благотворительностью. Литературные проекты создаются в расчете на разную аудиторию, но ведь и участники этих проектов должны обладать особыми качествами. Во всяком случае, индустрия не может иметь дело с сомневающимся творцом, который – кто его разберет? – возьмет да и сожжет рукопись в самый неподходящий момент. Индустрии неудобно работать в условиях неконтролируемого развития стилей и направлений, в условиях противостояния разных творческих течений и групп. Проще объявить, что на дворе постмодернизм, что нет ничего абсолютного, а шедевры назначать по мере необходимости. Словом, своеобразию современного литературного процесса поспособствовало единство идеологического с коммерческим.