Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

«Я понял одну важную вещь о моей книге. Всегда казалось, что в этой героической сказке о великой войне нет ни слова правды. Это не так.

Эта книга – самое правдивое, что я когда-либо написал».

Увы нам, увы. Становятся «правдивыми» опереточные солдаты и их реплики:

«– Эх, ну и прогулочка!

– Всего-то ничего прошлю, тю!

– Что ж хату не натопил-то никто, холодина задрала уже!

– А ты что разнылся, сейчас костерок сварганим да и погреемся!».

Причем если в речи бойца «хата» еще как-то оправдана, то в авторской речи фраза «Бойцы взвода лейтенанта Старцева ввалились в хату» звучит нелепо, учитывая местность, про которую идет речь. Чай, не не про южные края и Украину рассказ идет.

Становится «правдивым» солдат, без ведома сержанта лазящий по деревне, в который взвод остановился на постой. Сам сержант хорош не меньше, в деревенском доме, куда зашли бойцы, приказывает оружие в пирамиду сложить. Как это себе автор навоображал – лучше не допытываться… Но взводный лейтенант и сержанта переплюнет – будет шляться по деревне и выяснить у солдат, где какое отделение расположилось…

Критик Алексей Колобродов благодушно («Свой своему поневоле брат» – известно чья народная поговорка) отметил в статье о книге «Покров-17» «клиповость» прозы Пелевина-младшего. Мол, ну вот такая особенность у нее, не будем излишне строги. На самом же деле проблема глубже – в клиповом мышлении автора. По другому он писать не умеет и вряд ли научится, если так дело и дальше пойдет. Его так называемая «проза» – лишь печальное последствие этого уже сформировавшегося типа мышления. Автор не способен освоить и внятно изложить важнейшую тему для настоящей прозы – тему человека. Соответственно, и сама жизнь в представлении автора – некий хаотичный набор нелепых картинок, да и то большей частью виденных на мониторе.

С достоверностью изображения жизни у автора все нехорошо. Причем порой автор использует, как ему кажется, беспроигрышный прием – дословно копирует нечто из реальности в надежде на создание атмосферы реалистичности и в тексте. Всем неумелым авторам так кажется. На деле же выходит только хуже. Попеняют, скажем, Александру Пелевину на глупые строки в милицейском протоколе («анализ ширины колеи и беговой дорожки…»), а он в своем блоге на критику реагирует тирадой: «Поищите, пожалуйста, в Сети реальные протоколы осмотра места происшествия, в частности, 90-х годов. Текст переписан оттуда почти целиком, включая именно эти фразы именно в этом виде. Претензии, пожалуйста, к сотрудникам милиции».

Придется мне впасть в грех самоцитирования и повторить то, что я когда-то писал по поводу точно такой же беспомощности в изображении жизни уже не жанрового автора, а настоящего боллитровского – Алексея Иванова.

«В чем состоит одна из самых больших проблем пишущего? Чем пишущий творец-человек отличается в невыгодную для себя сторону от самого главного творца – бога? Не будем углубляться в проблемы теософии и атеизма. Возьмем лишь предположение, что вот это все прекрасное безобразие, что окружает нас – действительно творит бог. В чем его, бога, преимущество, как творца, перед творцом-человеком? А в том лишь, что бог может творить что угодно и как угодно, создавать любые, самые немысленные вещи и ситуации. Ему на наше «не верю!» наплевать.

А вот писатель-творец должен убедить читателя в сотворяемом. Иначе грош цена его потугам».

То есть. В жизни есть место всякому. Но если попытаться слепо скопировать любую стопроцентно достоверную жизненную ситуацию в текст – выйдет убогая туфта. Такой вот художественный феномен. Любой факт все равно требует грамотной, продуманной и умелой подачи. Именно поэтому писателем и нелегко быть, не каждый сумеет, хотя многие пробуют.

Пробует и Александр Пелевин, насколько хватает сил. Но сил ему не хватает. А еще больше не хватает хорошего редактора, который сурово начеркает ему в рукописи и скажет легендарную фразу: «Давай по новой, Саша! Все х…я!»

Причем я не говорю о мелких корявостях вроде проводов, которые у автора «не жужжат электрическим гулом» , молчу насчет персонажа, который «сидел в штанах с отвисшими коленками» или как «резко переполошились» некие ширлики. Даже эти ваши карлики-мутанты, уважаемый автор, плавно переполошиться не сумеют никак, глагол не позволит.

Кстати, о ширликах. Будучи калькой со знаменитых тюрликов художника Гелия Коржева, они выглядят, конечно, непривлекательно. И ученые в покровском Институте так описывают одного из них в своем отчете: