Анатолий Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Теперь мы идём к дому, где жил Хаим Нахман Ицхок-Йосефович (в русской версии – Хаим Иосифович) Бялик. Те, кто знает, о ком пойдёт речь, могут упрекнуть нас в непоследовательности: ведь мы не решились рассказать о Пушкине в Одессе, хотя несколько раз и упоминаем его – а для ивритской поэзии и культуры Израиля в целом Бялик значит не меньше, чем Александр Сергеевич для культуры русской. Надеемся, читатели не обвинят нас в кощунстве [242], если мы заметим, что его роль может быть и больше пушкинской. Пушкин создал современный литературный русский язык на основе живого языка, описывающего различные стороны жизни – Бялик использовал язык, на котором две тысячи лет говорили только с Б-гом и о Б-ге [243]. Благодаря поэзии и переводам Бялика иврит стал описывать современный мир во всём его многообразии. Для возрождённого иврита хрестоматийная фраза Маяковского «у народа, у языкотворца» не работает. Можно назвать буквально несколько человек, вновь сделавших этот язык живым и современным. И Хаим Нахман Бялик – среди них.

Как и в честь Пушкина, в честь него назван город. Практически нет в Израиле города, где не было бы улицы Бялика (и улицы Жаботинского – с гордостью добавим мы). Когда в марте 1924-го года Бялик окончательно переехал в Палестину, для постройки дома ему выделили участок в Тель-Авиве на недавно проложенной улице – и тут же её назвали его именем. Участок находился рядом с главной артерией тогдашнего города – улицей Алленби [244]. По более строгой версии Дизенгоф дал торжественный приём в мэрии Тель-Авива сразу по прибытии Бялика и пообещал в ближайшее время назвать улицу его именем, что и сделал; тоже круто. Колонны, украшавшие дом, были не дорического, коринфского или ионического ордера; их капители выполнены в стиле колонн, украшавших Храм в Иерусалиме. Нужно быть очень трезвомыслящим человеком, чтобы «не свихнуться» от всего этого.

Но в Одессе всё скромнее. Улицы Бялика нет. Улице, названной в честь его его свояка – начальника Политуправления РККА Яна Борисовича Гамарника – вернули название «Семинарская» [245]. На доме № 9 по Малой Арнаутской улице, где жил Бялик, весьма небольшая мемориальная доска. В этом доме – так уж вышло – жил Дмитрий Ильич Ульянов; доска, посвящённая ему, была намного больше. Её, впрочем, давно убрали.

К дому № 9 мы идём по Гимназической до её пересечения с Малой Арнаутской, затем по самой Малой Арнаутской. В N-й раз повторим, как удобно, когда улицы располагаются чёткой прямоугольной сеткой. По дороге можем чуть приостановиться, чтобы посмотреть новый семиэтажный дом по диагонали от 5-й гимназии. С точки зрения теплотехнического аудита такие резко выделяющиеся повышенной этажностью дома энергетически невыгодны, но многие из «новостроев» явно украшают город. Здание по Гимназической, № 21 – из их числа; неназойливо воспроизведён модерн начала XX века. Для педантичных экскурсантов, любящих задавать вопросы в конце экскурсии (в стиле раздела FAQ на англоязычных сайтах), укажем архитектора – это, если верить сайту «Южная столица [246]», М. Рейнгерц [247]. С другой стороны, единственный найденный нами в Интернете связанный с Одессой архитектор Рейнгерц – Маврикий Германович [248]– относится к давней эпохе (в частности, значится как архитектор здания еврейского ремесленного училища общества «Труд» [249], что отмечено ниже – в главе 12). Вот уж, поистине – в Интернете опять кто-то неправ!

Конечно, нам нравится сплошная европейская застройка одесского центра. Но попробуем рассуждать объективно. При наличии ресурсов, желания и профессионализма можно провести правильную санацию кварталов: малоценные здания снести, построить на их месте дома с большей этажностью (в центре хватает зданий достаточной высоты), а освободившееся благодаря этому пространство отдать маленьким скверикам, детским и спортивным площадкам, даже парковкам. Но сочетание денег и профессионализма в градостроительстве – недостижимая мечта. В результате среди двух– и трёхэтажных домов в историческом центре появляются монстры типа башни «Чкалов» на Большой Арнаутской (бывшей улице Чкалова). Не спорим: она, как и большинство подобных домов, вполне симпатична сама по себе, но пока непривычна. Остаётся надеяться на поговорку «стерпится – слюбится». Верхние этажи башни, кстати, видны и с Малой Арнаутской, приведшей нас к дому Бялика.