Борис Акунин - Как написать Хороший текст. Главные лекции [litres]

Вот такая вот интересная штука.

…пирожное мадлен у Пруста – это далекий потомок того пирожка, который держит отец главного героя в повести «Детство».

…я не уверена, что Анна Ахматова вообще дочитала роман о своей тезке до конца. Ахматова была человеком с коротким литературным дыханием и вряд ли могла осилить такую длинную вещь.

…что такое выход из русской матрицы и зачем вообще из нее выходить? Это все равно, что сказать: а давайте выйдем из тела и пойдем пройдемся по первому снежку.

…все эти Камю, Сартры и прочие Голсуорси питались Толстым.

…да, Западная Европа ставит вопрос о социальных свободах, но это похоже на Ильфа и Петрова: «Думали, будет радио – будет счастье. Вот радио есть, а счастья нет».

Я собираюсь поговорить с вами о таком жанре журналистики, как физиологический (он же натуральный, он же социальный) очерк. Почему этот жанр может быть интересен всем нам – не столько литераторам, сколько гражданам? Ну, например, потому что практически каждому из нас хотелось бы узнать, откуда растут ноги у пятичасовой очереди на художника Серова и почему туда привозят полевые кухни. Или, допустим, существует PR-служба Тины Канделаки. Для какого неведомого народа пиарщики этой службы предлагают такие лозунги: «Пятая колонна лжива и зловонна», «Навальный выбрал путь провальный» и абсолютный шедевр современного фольклора: «Навальный – Америке дружок, а России – вражок». Только представьте, человек, сочинивший этот лозунг, считает, что обращается непосредственно к народу, но к какому народу – этого он не понимает и сам. А теперь перейдем непосредственно к теме нашей лекции.

Физиологический очерк – это гораздо более широкое понятие, чем просто вид журналистской работы.Иногда он считается родом литературы. Но это не так. Литература увеличивает количество таинственного, а очерк уменьшает количество таинственного. Он – если не расследование, то исследование тех или иных общественных процессов и деталей.

Собственно говоря, физиологический очерк – это предтеча всей литературы нон-фикшн, нескольких родов беллетристики, а также всей современной социологии и социальной антропологии. Кроме того, из натурального очерка выросла так называемая история повседневности, а история повседневности – это одна из составляющих историко-антропологического поворота в гуманитарной мысли Запада. И это сейчас господствующая базовая мировоззренческая система. Разумеется, можно сказать, что все это выросло из физиологического очерка. А можно сказать, что необходимость в появлении этих дисциплин породила в первую очередь физиологический очерк как своего рода литературную эмблему нового необходимого поворота общественной мысли.

Сам по себе физиологический очерк родился во Франции в период июльской монархии, в так называемое время между двумя Бонапартами. Это было время, когда французское общество страстно нуждалось в самоописании, и самоописание вошло в такую оглушительную моду, что вряд ли удастся вспомнить другой случай, когда общественное влечение к какому бы то ни было литературному событию было так сильно. В месяц выходило до двухсот так называемых «физиологий» – маленьких книжек в бумажных обложках. Среди них были физиологии Парижа; физиология буржуа; физиологии рантье лавочника, врача, портного; физиологии тюрьмы, полиции, суда; физиологии парикмахера, студента, продавщицы, актрисы, цветочницы, прачки, гризетки; физиологии вещей: лорнета, омнибуса, зонтика и шляпы. Почему они называются именно физиологиями? С одной стороны, это дань тогдашней моде; нынче, например, модно называть, скажем, анатомиями: анатомия протеста, анатомия страсти и т. д. Но на самом деле, тот факт, что они называются физиологиями, имеет куда большее значение. Как описывалось столетиями общественное устройство? Как иерархическая пирамида. Внизу – народы, на вершине – властитель. Такое положение считалось устойчивым и естественным. Это объяснялось детям даже в букварях. Букварь для совместного обучения письму, русскому и церковнославянскому чтению и счету для народных школ Д. Тихомирова, Е. Тихомирова (160 изданий) включает такое важное объяснение: «Потому, дети, общество строится как пирамида, что это естественное состояние бытия. Если песок или крупу ссыпать на ровное место равномерной струйкой, песчинки или зернышки все равно устроятся пирамидой». Пирамида – статичный предмет, он недвижим, и его стабильность – великая ценность.