Андрей Бабиков - Прочтение Набокова. Изыскания и материалы

«Прочтение Набокова», представляющее собой сборник моих избранных статей, докладов и публикаций за двадцать лет (все они печатаются в новых, расширенных или уточненных редакциях), предполагает целостный взгляд на писателя – поэта, драматурга, прозаика и критика. Предмет книги исчерпывающе определен в ее названии и подзаголовке: здесь собраны мои изыскания в широкой области, относящейся к различным вопросам прочтения Набокова, и связанные с этими вопросами или вызвавшие их архивные тексты. Соответственно работы в книге делятся на две основные группы: носящие более теоретический характер статьи о поэзии, театре, кинематографе и поздней английской прозе Набокова и те, которые можно отнести к разряду специальных исследований его рукописей, истории подготовки и издания тех или иных произведений, начальных этапов их сочинения и различных трансформаций его замыслов. При этом границы двух групп разомкнуты, к статьям первого рода могут прилагаться архивные материалы, иллюстрирующие или дополняющие одну из сторон их более отвлеченного предмета, в то время как в работах второго рода совершаются экскурсы в сферу различных оценок и гипотез общего порядка.

Читатель заметит, что при всей ее пестроте, в книге от начала до конца выдержана единая структура и проведена неотрывная линия поступательно-возвратного описания многих сторон набоковского явления, охватывающая, как окружность, все главные отделы его литературного багажа за более чем полвека: поэзию, театр и кинематограф, короткую и большую повествовательные формы, мемуары, лекции, критику, автоперевод, пародии и эпистолярный жанр. Из семи частей книги «Окружение Набокова», посвященное его литературным связям 20–50-х годов, будучи ее самым пространным разделом, бесспорно, является и наименее полным, поскольку касается только нескольких эпизодов участия Набокова в литературной жизни русской эмиграции в Старом и Новом Свете. Публикация имеющихся в нашем распоряжении протоколов собраний двух литературных объединений, «Братства круглого стола» и «Клуба Поэтов», должна быть продолжена расшифровкой и публикацией протоколов, стенограмм и отчетов иных берлинских, а также пражских и парижских литературных обществ и кружков, в которых Набоков принимал участие. То же следует сказать и в отношении работы, посвященной высказываниям и статьям Набокова о советской литературе, поскольку не все его университетские лекции на эту тему (такие как «Пролетарский роман», «Советская поэзия», «Русская литература в 20 веке» и др.) обнаружены или переведены (вошедшие в книгу архивные материалы и письма на английском языке публикуются в моем переводе).

Значительное место в этой книге про чтение Набокова отведено и моим расшифровкам автографов и рукописей. Собственно, мое представление о том захватывающем этапе, на котором теперь находится Nabokov studies, бегло очерченное в этом предисловии, сложилось еще в самом начале 2000-х годов, когда я занимался поиском материалов для собрания тома его драматургии, сначала в библиотеках и хранилищах Москвы и Петербурга, затем в американских архивах Набокова, в которых попутно обнаруживались новые и новые рукописи, целые отделанные сочинения, различные важные рабочие тексты и наброски, требующие новых разысканий. Публикации рассказов начала 20-х годов, пьесы «Человек из СССР», неизвестных стихотворений под псевдонимом Василий Шишков, предварительных и рабочих планов к «Трагедии господина Морна», набросков нескольких глав второй части «Дара», отвергнутых эпизодов из сценария «Лолиты», сверстанной, но так и не выпущенной английской статьи о советской литературе 1940 года показывают, как много еще можно сделать для того, чтобы отдать должное автору, которому мы стольким обязаны.

Мое изучение набоковских архивов стало возможным благодаря Дмитрию Набокову, предоставившему мне в 2004 году при любезном содействии Никки Смит (Nikki Smith) доступ к хранящимся в Вашингтоне и Нью-Йорке материалам. Всякая архивная находка или проект нового издания сочинений его отца вызывали в нем живой отклик: он деятельно обсуждал со мной вопросы прочтения рукописей, составления сборника пьес и рассказов, русских переводов, сообщал ценные библиографические и другие сведения. Свои письма он часто вынужден был начинать с извинений за промедление с ответом из-за «новой череды госпитальных тестов» или неотложных дел, и теперь, сознавая насколько обширной была его переписка и как он был занят собственными изысканиями и переводами (на итальянский и английский), я испытываю к нему чувство глубокой признательности за то, что он находил время прочитать рукопись моего перевода сценария «Лолиты» или доклад об «Университетской поэме», трудный перевод которой он закончил в 2011 году.