Александра Баркова - Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Спасение души для вечной жизни. Четко и однозначно.

Знаете, мы об это будем спотыкаться еще очень много раз в течение этой части курса. Наше сознание настолько атеистично, независимо от вероисповедания, что это просто ужас. Дорогие мои, умоляю вас, попытаться представить себе таки верующего человека. Для верующего человека есть единственная настоящая реальность – это Господь Бог, всё остальное – это пыль, тлен и суета. И единственный способ приобрести какую-то реальность самому – это приблизиться к Богу, это спасти свою душу. Это то, что мы с вами называем «попасть в рай», но это мы с вами воспринимаем примерно так, как советский человек путёвки в санатории добывал. А для них это не путёвка в санаторий, речь не о том, что ты в раю комфортно отдохнёшь после смерти. А это другое, это именно понять, что всё земное, всё материальное – оно всё тленно и только приближение к Богу и спасение души – это тебя из тлена приводит в вечность. Мы не можем влезть в это сознание, у нас ценности только земные, мы атеисты независимо от нашего вероисповедания. И сколько раз я вам буду задавать вопросы, которые будут упираться в христианское мировоззрение, столько раз вы мне будете говорить самые разнообразные вещи вместо этой, простой и четкой. Я на своих лекциях подобного рода вопросы задаю регулярно, и ответы не те, что надо, я тоже получаю регулярно.

Так вот, вы должны понимать, что спасение души для христианина – это единственная реальность. Материальная жизнь для него реальностью не обладает. И раз это так, то всё, что способствует спасению души человеческой, – всё хорошо, важно и нужно, а что этому не способствует, то абсолютно не нужно. Так просто, ясно и понятно.

И вот здесь мы с вами сталкиваемся с тем явлением, о котором я на самом деле сегодня уже целую лекцию говорю, просто я сейчас вам поверну его другим боком. Речь идет о том, что когда у нас на Руси возникает литература, то она возникает сразу же, как Афина из головы Зевса – взрослой и в полном вооружении. Вооружение у нее какое? Война у нее какая? Борьба за души человеческие, борьба за спасение души. Всё, что способствует спасению души, для такой литературы хорошо, всё, что не способствует спасению души, я не сказала «вредит», я сказала «не способствует», для такой литературы никак или пофиг, извините за научный термин.

Поэтому возникает чрезвычайно любопытное явление, мы можем его называть термином «учительность». То есть мы с вами оцениваем литературное произведение как хорошее или плохое по тому, какие идеи оно несет, потому что наша культура, возникнув как учительная при христианизации в X веке, будет развиваться и дальше в этом ключе, потом она впишется в проблемы духовных исканий XIX века, когда начнётся атеизм, и тогда, как вы прекрасно знаете, у нас возникнут всякие монстры типа «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». То есть учительность из христианской (спасение душ христианских для вечной жизни) будет переходить в учительность социально-политическую, в нравственность. А потом это будет просеяно через сито атеизма, и в советское время учительность уже советской литературы возрастет, я вам скажу, до уровня X века. Когда произведения будут оцениваться как хорошие или плохие исключительно по тому, насколько они воплощают советские идеалы. Да. Брежнева не читали, там эту, «Малую землю», «Возрождение», «Целину»? Читали? – соболезную, а вот нас судьба уберегла. Я была классе где-то в четвёртом, когда эти шедевры вышли и бедные десятиклассники должны были по ним сочинения писать.

Понимаете, шутки шутками, но в этом принципиальное отличие русской литературы от любой другой литературы в мире, потому что именно у нас литература возникает, как чёрт из шкатулки, как джинн из бутылки, как Афина из головы Зевса, потому что нам ее привозят экспортом из Византии. Спасибо Кириллу с Мефодием за переводы Евангелия и богослужебных текстов на славянский язык. И поэтому сразу литература возникает с единственной целью – спасение душ. И всё, и это нам остается главным тезисом на протяжении всей нашей культуры. И заметьте, что сейчас все кому не лень, а не лень, как обычно, очень многим, будут ругать ну ту же самую Донцову и весь иронический детектив, вместо того чтобы, например, рассматривать ее как удивительный феномен современной культуры, каковой она и является, если такие книжки читают почти все. Понимаете? Уж явно это значит, что перед нами мощнющее явление культуры, причем абсолютно уникальное. Тем не менее Донцову принято читать и Донцову принято ругать. А почему принято ругать? Потому что как идеалы в X веке в нас были заложены, так можно сменить этой стране религию, но главный принцип литературы остается: «Сейте разумное, доброе, вечное». И вот если литература сеет разумное, доброе, вечное, это якобы хорошая литература, а если она не сеет что положено, то ей отказывают в праве называться литературой, пусть даже ее все читают. Ведь ничего дурного, надо сказать, Донцова не делает, она дает зверски замученным людям немножко отдохнуть, немножко развеяться, немножко выдохнуть. По-моему, так это неплохие книжки. Мне они просто не нужны, потому что у меня нет этих проблем. Но пару абзацев оттуда мне показывали. Ну, знаете ли, яркий увлекательный текст.