Дмитрий Быков - Советская литература - мифы и соблазны [litres]

Раньше на это настроение ложился Шнуров. Шнуров сегодня сильно проиграл, отступил на задний план. С чем это связано? Во-первых, с тем, что Шнуров был героем эпохи фальши и сам был фальшив изначально. Утонченный филолог, знаток философии, который регулярно на сцене изображает маргинала, был в этой роли забавен, но неорганичен. Эпоха Шнурова закатилась уже после песни про химкинский лес. Короткое оживление пришло после «Лабутенов» и «В Питере пить», потому что бабы и водка – это две темы, которые в России способны любого артиста вытащить на уровень всеобщей популярности. Но в целом Шнуров с его довольно веселым и довольно фальшивым творчеством перестал выражать эпоху. А вот Оксимирон и Гнойный ее выражают. Выражают прежде всего потому, что у них есть непременное условие друг друга не касаться и столь же непременное условие друг друга постоянно унижать.

Рэп-баттл – это жанр сегодняшней российской жизни. Мы еще не скатились в горячую гражданскую войну, но уровень взаимной ненависти, как положено в войне холодной, уже зашкаливает до такой степени, что все взаимные обвинения Гнойного и Оксимирона бледнеют на фоне того, что происходит в соцсетях. Эту атмосферу ожидания большой драки, когда драться еще нельзя, но смотреть друг на друга уже невыносимо, соцсети выразили нагляднее всего. Фильм «Нелюбовь» Андрея Звягинцева (1917) с его атмосферой тотальной брезгливости друг к другу стал безусловным хитом. Попробуйте сегодня в России показать жизнерадостную комедию, попробуйте показать добрую мелодраму, попробуйте предложить что-нибудь рязановско-гайдаевское, и вы увидите, что кроме фильмов Жоры Крыжовникова с его «Горько!» и «Елки новые» мы уже смеяться ни над чем не хотим. Нам нужен юмор самый черный.

Русская поэзия первой это уловила. Когда-то самой авангардной поэзией, самой точной были тексты Ильи Кормильцева, потом тексты Орлуши (Андрея Орлова) – сегодня поэзия сместилась еще ниже. Русская поэзия идет по пути все большей, казалось бы, маргинализации – и все-таки не убивается, находит для себя всё новые убежища. Рэп сегодня пишут далеко не только Гнойный и Оксимирон. Людмила Петрушевская, утонченный модернист, замечательный поэт, исполняет «Моего боя» именно как рэп на концертных площадках.

Это шедевр, безусловно. Здесь есть и нота сострадания, и нота любви, но, как всегда у Петрушевской, нота любви издевательской, черной и безнадежно невзаимной, потому что ее герой, «мой бой», – каменный, это памятник Карлу Марксу, но от этого-то не легче.

Когда не срабатывает обычная речь, когда она или недостаточно убедительна, или запрещена, обращаются к литературе. Политик пишет мемуары, когда не может оправдаться. Литератор пишет роман, когда не может открыто высказаться, как Чернышевский в «Что делать?». Поэт пишет, когда можно как-то спастись за счет формы, потому что поэзия оформляет неоформленное и иногда неоформляемое. Рэп – это поэзия по ничтожному поводу, разговоры о пустяках, но самим своим фактом эта поэзия придает нашему существованию определенный смысл. Больше того, ничтожные сами по себе рэповские темы, рэповские проблемы, рэповские герои благодаря поэзии обретают высокое звучание. Лох, неудачник, которого жизнь отымела, превращается в мощную трагическую фигуру, потому что повествует о своей трагедии в стихах, пусть и в стихах самых простых. Этот проигрыш приобрел черты высокой поэзии. От хорошей жизни рэп не пишется.