Коллектив авторов - Мама, у меня будет книга! Как научиться писать в разных жанрах и найти свой стиль

По правде говоря, написать антиутопию несложно. Достаточно лишь уловить в окружающий атмосфере какую-нибудь тенденцию, которая бесит или хотя бы попросту напрягает, и довести ее до предела: показать мир, где постепенный отказ от ручного труда, сокращение часов, выделенных на изучение литературы в школах, или, например, повышение пенсионного возраста приводят к состоянию явно ощутимого дискомфорта, причем испытывать этот дискомфорт должны не второстепенные персонажи произведения (их основную массу в мире антиутопии, как правило, все устраивает), а явно или скрыто идущий против толпы главный герой, внезапно осознавший, что в этой жизни пора что-то менять. Подобного нагнетания какого-то одного феномена современной действительности вполне достаточно для небольшого рассказа в жанре антиутопии: пожалуй, каждый из нас может пофантазировать и представить катастрофические последствия разрастания той или иной глобальной или вполне себе локальной проблемы в какой-то определенной сфере жизнедеятельности человека, не углубляясь в размышления о том, как эти разрушительные изменения скажутся на функционировании не затронутых в тексте сфер жизни общества. Так, Курта Воннегута, описывающего в рассказе «Гаррисон Бержерон» мир, в котором царит абсолютное, всепоглощающее равноправие, не волнуют экономическая система, господствующая в этом сюрреалистическом обществе, или проблемы, неминуемо возникшие бы во внешней политике подобного государства.

Вместе с тем произведение, в основу которого положено одно-единственное существенное отклонение в той или иной области, вряд ли выдержит испытание увеличением объема, и даже в рамках антиутопического рассказа интерес читателя и, что особенно важно, его доверие будут постепенно угасать, если мир продолжит спокойно функционировать на фоне значительных изменений в одной из образующих его подсистем. При написании крупного антиутопического рассказа, антиутопической повести и, конечно же, антиутопического романа подразумевается если не всеобъемлющая, то затрагивающая как можно больше сфер деформация существующего мироустройства. Стоит оглянуться вокруг и спросить себя: а как бы в описанной мною вселенной изменилась окружающая среда? А политическая ситуация? А роль религии в жизни общества?..

Примечательно, что вышеуказанная деформация в антиутопической традиции не носит однонаправленный характер: антиутопия, конечно же, противопоставляется сказочному и беззаботному миру классической утопии, однако оказаться во вселенной, глубоко антонимичной земному раю, оказывается, можно, не только и чаще всего даже не столько бросившись наперерез человечеству, устремленному к счастью. Все мы знаем, чем вымощена дорога в ад, и путь к миру антиутопии зачастую оказывается покрыт тем же самым материалом. Здесь можно взглянуть на один из самых ярких примеров жанра – роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», в котором, не положа руку на сердце, а, напротив, спрятав ее куда-нибудь в карман, мы на самом деле попадаем в идеальный, безукоризненный Лондон. Автор произведения показывает высшую ступень развития современного общества, и, если бы не описание драмы, которую переживают главные персонажи романа, мы бы вполне могли принять его за утопию – не это ли подходящее название для мира, в котором нет болезней, предрассудков и необходимости вести долгий и мучительный поиск своего места в жизни? Антиутопия у Хаксли основывается на скрытой критике утопической модели: пытаясь реализовать один из ее вариантов (к слову, не самый несбыточный), писатель, как это ни странно, демонстрирует именно ее несостоятельность. Все-таки большинство читателей почему-то сочувствует страждущим Джону и Бернарду, нежели среднестатистическим жителям «общества всеобщего счастья».

К антиутопии приводит нарушение гармонии мира, причем у каждого поколения, да и у каждой культуры есть свои собственные сценарии кошмарного развития событий, возможно, не воспринимаемые как нечто катастрофическое в другом месте и в другое время. Так, вопиющее угнетение женщин, ставшее нормой в романе канадской писательницы Маргарет Этвуд «Рассказ Служанки», в некоторых реальных странах не только не вызывает порицания со стороны властей, но и всячески поощряется, а, к примеру, многочисленные фантастические истории о всепоглощающем контроле властей вовсе перестают казаться вымыслом на фоне фактов из жизни в СССР. Недаром в советском «Философском словаре» 1981-го года описание антиутопии ведется в явном негативном ключе: «В антиутопии, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчеркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека».