Григорий Яковлев - Спорные истины «школьной» литературы

Н. Ю. Богатырева, к. филол.н. ( МПГУ )

Летом 1831 года Александр Сергеевич с прелестной Натали спасался от зноя на даче Китаевой в Царском Селе, недалеко от Лицея, и готовился отпраздновать девятнадцатилетие своей «мадонны». Но небо было безоблачным, может быть, только над Царским Селом, где поэт мечтал отдохнуть душой и телом «в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний» (письмо Плетневу от 26 марта 1831 года). Рядом, в Петербурге, – буйство холеры, в Польше – восстание, во Франции – антирусские выкрики и угрозы (не было бы войны!). Финансовые дела Пушкина расстроены. Долги, долги… Нет, от политики и от быта никуда не уйдешь. Великое и малое волнует, и всё, вероятно, достойно поэзии. Молодая жена аккуратно переписывает набело еще никому не известные строки:

И вдруг – проза. Стремительным пушкинским почерком многократно выведенная фамилия – Булгарин. Кто такой Булгарин? Почему даже здесь, на вожделенном отдыхе, в Царском Селе, Пушкин не может не думать об этом человеке!

Фаддей Венедиктович Булгарин – едва ли не самая одиозная фигура в истории русской литературы. Ловкий делец от журналистики, на бесчестную голову которого были обрушены десятки беспощадных эпиграмм лучшими поэтами, среди которых имена Пушкина, Баратынского, Лермонтова, Некрасова. Холуй, доносчик, брезгливо поощряемый державными хозяевами, презирающими его. Кто же он?

Выходец из польских дворян, Булгарин после раздела Полыни оказался подданным России. Служил сначала в русской армии, а в грозовом 1812 году – в армии Наполеона. В 1814 году во Франции взят в плен немцами и возвращен в Варшаву. В 1819 году появляется в Петербурге и, числясь «отставным французской службы капитаном», провозглашает себя литератором и русским патриотом, либералом (модно), старается расположить к себе Грибоедова, Рылеева, но в то же время еще до восстания 14 декабря подлаживается к правительству, а после разгрома восстания, страшно перепуганный, становится тайным агентом Третьего отделения и неустанно всю жизнь строчит доносы – на Пушкина, Вяземского, Погодина и многих других, вплоть до Некрасова, обвиняя их то в неблагонадежности («…чванится пред чернью вольнодумством» – о Пушкине), то в антипатриотизме, литературном аристократизме и проч. Он рьяно защищает основы политического строя и создает «массовую культуру»: выпускает один за другим низкопробные верноподданнические романы о Выжигиных, за которые получает в награду по бриллиантовому перстню от царя. Впрочем, не гнушается ничем: издает под своим именем книгу профессора Н. А. Иванова, служит в министерстве просвещения и в государственном коннозаводстве. Многие годы Булгарин вместе с Н. И. Гречем (также связанным с Третьим отделением) издавал единственную в России политическую и самую многотиражную газету «Северная пчела», журналы «Северный архив», «Сын отечества», оказывая влияние на идеологию и психологию тысяч читателей. «Фиглярин» благополучно дожил до 70 лет и умер в 1859 году в чине действительного статского советника (чин, которого удостаивались губернаторы России), нажив к тому времени громадный капитал.

Пушкин, естественно, был антиподом Булгарина и мешал ему своим существованием, своим образом мыслей, деятельностью, талантом, и журналист не стеснялся в выборе оружия против поэта и его единомышленников: пасквильные фельетоны («китайские анекдоты») и прямые доносы, порочащие намеки и оскорбления в печати – все шло в ход с благословения властей предержащих. «…Он продает свои сальные пасквили из-под порфиры императорской», – возмущался Пушкин (письмо П. А. Вяземскому от 1 июня 1831 года). Поэт не оставался в долгу: отвечал остроумными эпиграммами и разоблачительной статьей «О записках Видока», помещенной в «Литературной газете». Видок – французский сыщик, в прошлом палач, дезертир и уголовный преступник. Воспользовавшись сходством биографических черт Булгарина и Видока, Пушкин раскрыл сущность подлой натуры продажного журналиста, напомнил о его связи с Третьим отделением. Видоком и Фигляриным Пушкин называл Булгарина и в эпиграммах, ходивших по рукам. «Полицейский Фаддей», «сволочь нашей литературы», «шпионы-литераторы» – так именует он Булгарина и Греча в письмах. Нарастает страстное желание пригвоздить негодяев к позорному столбу. В мае 1830 года Пушкин пишет Плетневу: «Руки чешутся, хочется раздавить Булгарина… У меня есть презабавные материалы для романа: „Фаддей Выжигин“: Теперь некогда, а со временем можно будет написать это». И час настал. Есть повод для выступления. Пушкин держит в руках недавно вышедшие книги: новый роман Булгарина «Петр Иванович Выжигин» и три лубочных романа А. А. Орлова, пародирующие «Выжигиных» Булгарина.