Нина Корчагина - Михаил Лермонтов - тайны судьбы и творчества

Полет фантазии Надира остановить трудно, недаром он известен в своей среде как автор фантастических рассказов. Если бы он был литературоведом, то непременно знал бы, что, по крайней мере, с одним евреем Михаил Юрьевич был хорошо знаком: Ансельм Левиз был домашним доктором в Тарханах и сопровождал Лермонтова на Кавказ, а затем в Москву. А почему бы не предположить, что юноша, искавший идеал в прошлом не только Шотландии, Испании, России, Италии, мог найти положительные примеры в Священной книге, знание которой в те времена было обязательным? Но это так, к слову.

Мне бы хотелось защитить от грязных нападок претендующего на новизну мышления автора мать Лермонтова – Марию Михайловну. Надир Моше уверяет, что к моменту женитьбы Ю. П. Лермонтов не был избранником сердца Марии Михайловны, сердце ее принадлежало другому (но не уточняет, кому именно), а являлся кандидатурой, подысканной и навязанной столыпинской родней – «во имя спасения чести семьи». Как бы ни было велико желание Моше найти в крови великого русского поэта гены своей нации, умозаключения нельзя строить на домыслах извращенного сознания. Можно апеллировать только к фактам.

Мария Михайловна воспитывалась глубоко верующей матерью, о которой никто из современников не сказал ни одного плохого слова – она пользовалась уважением не только окружающих, но и власть предержащих. Марии было 17 лет, когда она вышла замуж за Юрия Петровича, скромного отставного капитана, по страсти, сломив сопротивление матери, которая считала избранника и, как оказалось, была права, недостойной партией для ее дочери. Браки по страсти редко бывают счастливыми. Об этом знала и Елизавета Алексеевна, также вышедшая замуж по сильной страсти.

Как пишут современники, обе женщины не отличались красотой, зато мужья их были красавцами. Мария Петровна разделила судьбу своей матери – так же, как и она получила осложнение после родов, что способствовало охлаждению супруга. Как пишет Зиновьев, учитель Михаила Юрьевича, часто общавшийся с Елизаветой Алексеевной, муж любит жену здоровую. Об этом же гласит и русская народная пословица.

Елизавета Алексеевна после родов заболела женской болезнью, и муж потерял к ней интерес. Он открыто крутил роман с соседской по тархановскому имению госпожой Мансыревой и отравился на глазах жены и дочери, когда любовница не смогла придти на новогодний маскарад (в дом к законной жене! На елку, устроенную собственной дочери), потому что вернулся из армии ее муж. Как доложил посланный за любовницей крепостной, в доме уже все спали, свет был погашен. Видимо, картина, которую вообразил бесстыдный любовник, была так ужасна, что он предпочел умереть.

А Мария Михайловна была болезненной, слабой, и осенью 1814 г. ее здоровье так ухудшилось, что ее срочно повезли из Тархан в Москву, где она и родила в ночь со 2 на 3 октября. Что касается сроков рождения Лермонтова, то можно прочитать в книге профессора И. М. Андреева (псевдоним Ивана Михайловича Андреевского, доктора медицины, философии, литературы, богословия), что, проведя несколько месяцев в Петербурге и Москве (с февраля по май 1814 г.), молодые вернулись в Тарханы, то есть что в феврале они уже были супружеской парой. И даже если их брак не был заключен в январе (или в декабре), ничего крамольного в рождении сына нет – беря во внимание ухудшение состояния Марии Михайловны и срочный отъезд в столицу (заметим, что передвигались в ту пору в каретах по большакам и проселочным дорогам, что женщине на сносях здоровья не прибавляло) и тот факт, что мальчик родился слабеньким и в детстве много болел, он вполне мог родиться на две-три недели или месяц раньше, что случается очень часто.

И уж если продолжать бесстыдно копаться в семейных тайнах, то почему бы господину Моше не предположить, что юная дева, пылко влюбленная, чтоб окончательно победить сопротивление знатной родни, отдала своему избраннику до венчания не только сердце? Почему здесь должен быть кто-то третий?

К. Шугаев пишет, что «Юрий Петрович охладел к жене по той же причине, что и его тесть к теще; вследствие этого Юрий Петрович завел интимные отношения с бонной своего сына, молоденькой немкой, Сесильей Федоровной, и, кроме того, с дворовыми.»

Естественно, об измене мужа Мария Михайловна догадывалась, поскольку он и не очень скрывался, а однажды застала мужа в объятиях Сесильи, что возбудило в ней страшную, но скрытую ревность, а тещу привело в негодование. Возвращаясь из гостей из села Кошкарево, в пяти верстах от Тархан, Мария Михайловна стала упрекать мужа в измене, выведенный из себя этими упреками, пылкий и раздражительный Юрий Петрович весьма сильно ударил кулаком по лицу жену. Понятно, что прежних отношений в семье быть не могло. С этого времени с невероятной быстротой развивалась болезнь Марьи Михайловны, перешедшая в злую чахотку. Вот почему мать Лермонтова угасала в слезах – потому что пылко любя мужа, испытывала муки ревности и терпела оскорбления. А не потому, как утверждает Надир Моше, «… презираемая мужем, третируемая многочисленной родней, знакомыми, возможно, и родною матерью – женщиной сурового нрава, она проводила все дни в слезах»… и «она втайне искала своей смерти».