Игорь Сухих - Структура и смысл - Теория литературы для всех

Через тридцать лет ученик и соратник Р. Барта, подводя итоги теоретической «бури и натиска», признает, что классическая парадигма устояла, что новейшей литературной теории удалось оспорить и уточнить лишь некоторые крайности прежней, например отождествление биографического автора и имманентного автора как центра художественного видения: «При рассмотрении отдельных частей текста (стихов, фраз и т. д.) как образующих единое целое предполагается, что текст представляет собой чей-то намеренный поступок. Истолкование произведения предполагает, что это произведение отвечает чьей-то интенции, представляет собой продукт некоторой человеческой инстанции. Отсюда не следует, что мы обязаны искать в произведении одни лишь интенции, просто смысл текста связан с авторской интенцией, вернее даже, смысл текста и есть его авторская интенция. <���…> Всякая интерпретация есть утверждение интенции, и если авторская интенция отрицается, то ее место занимает чья-то другая… <���…> Принципом литературоведения, даже у самых крайних антиинтенционалистов, является презумпция интенциональности…» [398] Компаньон А. Демон теории. Литература и здравый смысл. С. 111.

И один из самых авторитетных ученых-гуманитариев второй половины ХХ века У. Эко, когда-то развивавший концепцию открытого произведения [399] См. : Эко У. Открытое произведение (1967). СПб., 2004. , через три десятилетия защищает автора и произведение от исследовательской безответственности и читательского своеволия. «Чтение литературных произведений требует внимательного и уважительного отношения к авторскому замыслу: нельзя чрезмерно увлекаться вольной интерпретацией текста. Существует опасная ересь, типичная для литературоведа нашего времени, согласно которой в литературном произведении можно усмотреть все, что угодно, читая его так, как нам заблагорассудится. Это неправильно. Литературные произведения призывают нас к свободе толкования, потому что позволяют воспринимать прочитанное с разных ракурсов и сталкивают нас с многозначностью как языка, так и самой жизни. Но чтобы продолжать эту игру, по правилам которой каждое поколение читателей прочитывает литературные произведения по-своему, необходимо исходить из глубокого уважения к тому, что я обычно называю интенцией текста» [400] Эко У. О некоторых функциях литературы (2000) // Эко У. О литературе. М., 2016. С. 14. .

Обнаружение авторской интенции является итогом рассмотрения отдельного произведения как структурного целого. Причем эта целостность, как мы уже говорили, имеет естественный, органический характер.

Содержание этой главы – структура мира, соотношение уровней, типологические перечни элементов – ориентировано, как уже сказано в начале, на анализ конкретного произведения эпического или драматического рода. Какое отношение имеет эта структура к лирике?

Ответ на этот вопрос зависит от того, как мы понимаем сам лирический род.

Существует концепция, принципиально противопоставляющая лирику эпосу и драме. Д. Н. Овсянико-Куликовский считал лирику особым «безо́бразным искусством», оставляя категорию образа лишь объективным родам: «Лирика, как творчество по существу ритмико-эмоциональное , образует особый вид творчества, а не разновидность или форму какого-либо другого. Она психологически и принципиально отлична не только от творчества философского и научного, но и от художественного (образного)» [401] Овсянико-Куликовский Д. Н. Лирика как особый вид творчества // Овсянико-Куликовский Д. Н. Собр. соч.: В 9 т. Т. 6. СПб., 1914. С. 206. .

Основой лирики для Овсянико-Куликовского являлась категория ритма («звукового ритма» и «ритма в пространстве»). Другие теоретики выдвигали в качестве лирической доминанты слово или более метафорическую (и одновременно абстрактную) единицу «орнамента» , но столь же принципиально противопоставляли лирику другим литературным родам.

«Лирика в собственном смысле (я не говорю о разнообразных переходных формах) не является, в сущности, искусством изобразительным; она тяготеет к выразительному образу, подобному образам музыки. В частности, в лирике не обязательна фабульная основа, которая необходима и в эпическом, и в драматическом произведениях.

<���…> Лирика соотносится с эпосом и драмой так же, как орнамент – с живописью и графикой. Различие между эпосом и драмой не является фундаментальным, доходящим до самых основ. <���…>