Владимир Алпатов: Япония: язык и общество

В первые послевоенные годы потеряли свою действенность многие культурные стереотипы, внедрявшиеся до 1945 г. правящими кругами Японии; до определенной степени к ним причислялись и старые языковые нормы. К этому добавились миграции населения в военное время, нарушившие былую диалектную обособленность, и резко возросшее влияние английского языка. Особенно явно изменилась старая система форм вежливости, где влияние общественных процессов на язык наиболее очевидно. Литература первого послевоенного десятилетия полна рассуждений о нарушении норм языка, о его «порче» и «разрушении», особенно свойственных представителям старшего поколения (см. обзор таких высказываний [Киндаити, 1959, с. 184–191]). Вновь появились предложения о радикальном преобразовании японского языка, вплоть до возрождения идей о полном отказе от него, что предлагал авторитетный писатель Сига Наоя. Прогрессивные деятели того времени, в частности писатель Такакура Тэру, призывали коренным образом изменить языковую норму, приблизив ее к «языку простого народа»: предлагалось упразднить или свести к минимуму иероглифику, исключить из языка формы вежливости, ставилась задача развить в японском языке отсутствующие в нем категории числа и лица (см. [Конрад, 1948; Абуков, 1959]).

Подобные предложения не имели реальной базы. Однако в условиях серьезных социальных изменений удалось провести ряд языковых реформ. Сразу после войны прекратилось использование бунго в его последней сфере — официальной документации. Это привело к почти полному выходу бунго из активного употребления. Осуществились и реформы письменности. Написания японской азбукой — каной — приблизились к литературному произношению, исторические написания, за небольшим исключением, были отменены. Предпринимались и меры по ограничению иероглифики. Вскоре после войны был составлен иероглифический минимум «тоё-кандзи» из 1850 иероглифов. Хотя он имел силу закона лишь для учебной литературы, выпускаемой министерством просвещения, его создание оказало несомненное влияние на употребление иероглифики. Упрощению подверглось и написание ряда иероглифов.

После войны в Японии остро встала задача нормирования языка. Было необходимо завершить установление языковых норм и привести уже существовавшие нормы в соответствие с реальностью. Эта деятельность рассматривалась как общегосударственная задача, к ее решению привлекались ведущие языковеды страны. В 1948 г. при министерстве просвещения был создан Государственный институт японского языка, ставший ведущим центром нормализаторской деятельности. В связи с повышением в японском обществе роли средств массовой информации, особенно радио, а затем телевидения, подобная деятельность начала активно осуществляться и информационными учреждениями, в первую очередь государственной радио- и телекомпанией NHK. В первые 10–15 лет после войны нормы литературного языка были разработаны там, где они отсутствовали (произношение и ударение), заново установлены там, где язык заметно изменился (формы вежливости), уточнены и скорректированы там, где они существовали и раньше.

К концу 50-х годов подобная деятельность в основном завершилась, в японской языковой политике произошел переход от этапа установления норм к этапу их поддержания и совершенствования (см. [Neustupny, 1978, с. 269–278]). Постепенно уменьшились, хотя и не исчезли совсем, жалобы на «порчу» и «разрушение» языка. Японский литературный язык вступил в фазу относительно стабильного существования, этот период продолжается и поныне. Далее мы рассмотрим особенности функционирования японского языка именно на этом этапе.

С 1945 г. единственным официальным языком Японии стал современный японский литературный язык, история формирования которого излагалась выше. Это единственная форма существования японского языка, способная обслуживать все сферы общения. Система литературного языка противопоставлена, во-первых, некодифицированным формам существования японского языка — территориальным, социальным диалектам, просторечию; во-вторых, ограниченно функционирующему бунго; в-третьих, языкам национальных меньшинств — корейскому и почти исчезнувшему айнскому; в-четвертых, получившему определенное распространение английскому языку. В данной главе система литературного языка будет условно рассматриваться в своем единстве, хотя она имеет разного рода варианты: устные и письменные, разговорные и книжные, мужские и женские; об этих вариантах говорится в последующих главах.