Arthur Conan Doyle - Английский язык с Шерлоком Холмсом. Собака Баскервилей

A terrible scream (страшный крик) — a prolonged yell of horror and anguish (протяжный вопль ужаса и страдания) burst out of the silence of the moor (вырвался из тишины болот; to burst — лопаться, разрываться) . That frightful cry turned the blood to ice in my veins (этот ужасающий крик превратил кровь в лед в моих венах) .

"Oh, my God!" I gasped (о, Боже, — выдохнул я) . "What is it? What does it mean (что это, что это значит) ?"

secrecy [ˈsi:krɪsɪ], threaten [Ɵretn], anguish [ˈæŋɡwɪʃ]

"One last question, Holmes," I said, as I rose. "Surely there is no need of secrecy between you and me. What is the meaning of it all? What is he after?"

Holmes's voice sank as he answered: —

"It is murder, Watson — refined, cold-blooded, deliberate murder. Do not ask me for particulars. My nets are closing upon him, even as his are upon Sir Henry, and with your help he is already almost at my mercy. There is but one danger which can threaten us. It is that he should strike before we are ready to do so. Another day — two at the most — and I have my case complete, but until then guard your charge as closely as ever a fond mother watched her ailing child. Your mission to-day has justified itself, and yet I could almost wish that you had not left his side — Hark!"

A terrible scream — a prolonged yell of horror and anguish burst out of the silence of the moor. That frightful cry turned the blood to ice in my veins.

"Oh, my God!" I gasped. "What is it? What does it mean?"

Holmes had sprung to his feet (Холмс вскочил на ноги) , and I saw his dark, athletic outline at the door of the hut (и я увидел его темную, атлетическую фигуру: «очертания» на фоне входа в хижину) , his shoulders stooping, his head thrust forward (с ссутуленными плечами, с головой, вытянутой вперед; to thrust — протыкать; протягивать; to stoop — наклоняться, нагибаться) , his face peering into the darkness (и с глазами /лицом/, всматривающимися в темноту) .

"Hush!" he whispered (тише, — прошептал он; hush! — ш-ш!, тс!, тише!, замолчи!) . "Hush!"

The cry had been loud on account of its vehemence (крик был громким = казался таким громким из-за своей страстности; on account — по причине, из-за) , but it had pealed out from somewhere far off on the shadowy plain (но шел он откуда-то издалека = из глубины темной равнины; to peal — греметь, раздаваться, трезвонить; peal — звон колоколов; трезвон; перезвон колоколов) . Now it burst upon our ears (и вот он /снова/ ворвался в наши уши) , nearer, louder, more urgent than before (ближе, громче, настойчивее, чем прежде) .

"Where is it?" Holmes whispered (где это? — прошептал Холмс) ; and I knew from the thrill of his voice (и я понял по дрожи в его голосе) that he, the man of iron, was shaken to the soul (что он, человек /сделанный/ из железа, был потрясен до /глубины/ души) . "Where is it, Watson?"

"There, I think." I pointed into the darkness (я думаю там, — указал я в темноту) .

"No, there (нет, там) !"

Again the agonized cry swept through the silent night (снова отчаянный крик пронесся в ночном безмолвии; agonized — мучительный; отчаянный; to sweep — мести; мчаться, нестись) , louder and much nearer than ever (громче и много ближе, чем раньше) . And a new sound mingled with it (и к нему примешивался новый звук) , a deep, muttered rumble (низкий невнятный рокот) , musical and yet menacing (мелодичный, но тем не менее угрожающий; to menace — грозить, угрожать) , rising and falling (нарастающий и стихающий) like the low, constant murmur of the sea (словно низкий, непрерывный ропот моря) .

"The hound!" cried Holmes (собака, — крикнул Холмс) . "Come, Watson, come (бежим, Ватсон, скорее) ! Great heavens, if we are too late (Боже праведный, только бы мы не опоздали; if — если; если бы только) !"

athletic [æƟˈletɪk], vehemence [ˈvi:ɪmǝns], murmur [ˈmǝ:mǝ]

Holmes had sprung to his feet, and I saw his dark, athletic outline at the door of the hut, his shoulders stooping, his head thrust forward, his face peering into the darkness.

"Hush!" he whispered. "Hush!"

The cry had been loud on account of its vehemence, but it had pealed out from somewhere far off on the shadowy plain. Now it burst upon our ears, nearer, louder, more urgent than before.

"Where is it?" Holmes whispered; and I knew from the thrill of his voice that he, the man of iron, was shaken to the soul. "Where is it, Watson?"

"There, I think." I pointed into the darkness.

"No, there!"

Again the agonized cry swept through the silent night, louder and much nearer than ever. And a new sound mingled with it, a deep, muttered rumble, musical and yet menacing, rising and falling like the low, constant murmur of the sea.

"The hound!" cried Holmes. "Come, Watson, come! Great heavens, if we are too late!"

He had started running swiftly over the moor (он пустился бежать по болотам) , and I had followed at his heels (и я следовал за ним по пятам) . But now from somewhere among the broken ground (но вот откуда-то из нагромождения камней; broken ground — пересеченная местность) immediately in front of us (прямо перед нами) there came one last despairing yell (донесся один, последний отчаянный вопль) , and then a dull, heavy thud (а за ним — глухой стук /чего-то/ тяжелого) . We halted and listened (мы остановились и прислушались) . Not another sound broke the heavy silence of the windless night (/но больше/ никакой другой звук не нарушал мрачной тишины /этой/ безветренной ночи; to break — ломать; разрушать; heavy — тяжелый; мрачный) .

I saw Holmes put his hand to his forehead (я увидел, как Холмс положил руку на лоб) like a man distracted (в полной растерянности: «как человек в растерянности») . He stamped his feet upon the ground (он топал ногами по земле; feet /мн. ч. от foot/ — ступни) .

"He has beaten us, Watson (он обыграл нас, Ватсон; to beat — бить; побеждать) . We are too late (мы опоздали; to be late — опаздывать; late — поздно) ."