Михаил Голденков: Осторожно HOT DOG! (с иллюстрациями)

Great может использоваться и как прилагательное: great guy – «классный парень», и как наречие: it’s great! – «здорово!». То же самое и с cool: cool cat – «крутой чувак», it’s cool! – «круто!».

– Do you like the ice cream? – Как мороженое? – спрашивает Мик Джона, который первым пробует купленный на улице в Москве пломбир.

– Man, it’s cool!

И вот тут-то cool не будет означать, что мороженое прохладное. «Класс!» – вот что отвечает Джон Мику. Надо быть неплохим психологом, чтобы перевести, например, выражение cool weather. Смотря кто его произносит – соответственно и переводить. Иногда это может быть «прохладная погода», а в другой раз – «классная погода». То же касается почти всех слов английского языка. Я часто нарывался в печати на переводы интервью, к примеру, известных рок-музыкантов, в лексике которых то тут, то там мелькали словечки «круто», «я тащусь». Это по-русски. По-английски же они, оказывается, говорили вместо «я тащусь» просто I love it, т.е. «мне это нравится, я это люблю», но переводчик посчитал, что русские рок-фаны не поймут своего кумира, если тот будет говорить так, как все. Я думаю, вы уже поняли, что безмятежную фразу I love it нужно трактовать так же, как и great, в соответствии с говорящим.

– It’s very different. But I love it. – Здесь все по-другому. Но мне нравится, – говорит одна американка другой в фойе гостиницы белорусской столицы.

– Man, I love it. – Паря, я тащусь, – затягивается марихуаной хиппи и передает окурок своему корешу.

– Oh boy! I love it! – Ого! Обалденно! – кричит Джейн Мику, скатившись с крутой горки в воду.

В те моменты, когда мы удивляемся или восхищенно говорим:

«Ничего себе! Вот это да!», американцы выкрикивают «Oh boy!» вне зависимости от того, «бой» стоит рядом или «герл».

– Oh boy! – восклицает Майкл Уолдуин, вылезая из машины и прикидывая, в каком сантиметре от столба он сумел затормозить.

– Oh boy! – смеются Мик с Джоном, глядя, как на сцену выходят их приятели в костюмах героев пьесы «Гамлет».

– Oh boy! – А сюда сами допишите пример. Включите воображение!

American English оторвался и ушел вперед, в сторону и вбок от британского, австралийского, канадского, юаровского и новозеландского «собратьев». А все потому, что в формировании American English принимали участие почти все жители Европы, тогда как Австралию, Новую Зеландию, Канаду, Южную Африку заселяли преимущественно британцы. Вот там английский и сохранил более-менее классическое обличье. Ну, а в Америке… Вначале в Северные Штаты Америки, официальную колонию Британской империи, рванули обедневшие низы Англии и Ирландии. Английский язык стал, таким образом, государственным языком этих мест. А когда янки в конце XVIII века отделились от прямого подчинения британской короне, сюда подались и немцы, и голландцы, и шведы, и испанцы, и наши с вами земляки. Для немца, голландца, шведа или ирландца воспроизвести открытый английский звук «а» невозможно, поэтому они как-то больше говорили «э». Что-то упрощали, а что-то, наоборот, в отличие от Англии сохраняли.

кстати, и стали основными массовиками-затейниками многих новшеств. Если кое-кто думает, что ирландец и англичанин близнецы-братья, глубоко ошибается. Корни у ирландцев вообще азиатские. Этот народ – их называли кельтами – пришел в Европу в незапамятные времена из Малой Азии, и язык его, гэльский, который, кстати, мало кто даже в Ирландской республиканской армии знает, больше похож на турецкий, чем на английский. Ирландцы – чернявые, и это лишь легенда, что настоящий ирландец рыжий. Оно, конечно, правда, рыжего можно найти и у арабов (арабы тоже заявляют, что рыжий араб и есть настоящий араб), и у грузин (грузины говорят, что рыжий грузин и есть настоящий грузин), и у евреев (евреи говорят, что рыжий еврей и есть истинный), а когда я в армии служил, так один парень из Казахстана говорил мне, что настоящие чистые казахи голубоглазые и… правильно, угадали, рыжие, что не так далеко от истины. Так что ирландцам, с годами изрядно перемешавшимся с переселенцами из Скандинавии (викингами), все эти английские слова не очень хорошо давались в произношении. Они уж и свой-то язык забросили (лишь 4 процента ирландцев владеют ирландским языком), но вот ярко выраженный акцент сохранили. Я когда впервые в США попал, то по «счастливой» случайности жил в одной комнате с ирландцем. Он говорил так, как наш студент-первокурсник, еще не прошедший вводно-коррективного курса английского языка, набивший рот картошкой и пытающийся что-то сказать из уже выученного по учебнику Аракина. Он (ирландец) понимал меня, я не понимал его, но скоро привык к «картофельному» акценту. Со стороны мы смотрелись веселой парочкой – два «знатока». Один говорит, но ничего не понимает, другой все понимает, но не может объяснить; между прочим, его даже соседи по Королевству не всегда могут to understand. Еще смешнее то, что мы, в конце концов, друг к другу пристроились, и я, словно пресс-секретарь президента, иногда весьма компетентно объяснял ребятам из Англии, что сказал мой товарищ. А потом он объяснял мне, что же они ответили.