Литературный текст - проблемы и методы исследования. 8. Мотив вина в литературе (Сборник научных трудов)

В последних двух случаях водка выступает в оппозиции к более «аристократическим» спиртным напиткам. Перед тем, как перейти к водке, «Маша и Лев сидят за столом. Перед Машей стоит бокал красного вина, перед Львом стакан с виски <���…>. Они чокаются и пьют» (388). Только потом наступает черед водки, которую перед самым половым актом сменяет еще более «экстремальный» напиток — горящий коктейль «В-52», который «надо успеть выпить, чтобы соломинка не расплавилась» (391). А перед тем, как Майк предлагает человеку в очках выпить водки, тот хочет угостить его ликером «Сабра» — кофейным и апельсиновым. Как видим, переход от более «аристократических» напитков к употреблению водки может означать начало неординарной ситуации: аномальному (по форме или содержанию) половому акту, убийству компаньона. Оговорим, что в фильме эпизод убийства Майком израильтянина решен совершенно по-другому, нежели в сценарии. Действие происходит не у бильярда, а на продуктовом складе, камера фиксирует крупным планом коробки со сладостями, упаковки с минералкой. Израильский гость есть торт, а бутылку водки Майк достает из только что распакованной им коробки. Важная деталь: камера берет крупным планом переполненный пластиковый стаканчик с водкой (не рюмка как в сценарии), а рядом лежит нож, которым только что разрезали торт. После того, как израильтянин выпивает водку, сцена решается почти в пародийном ключе: Майк кидается в гостя продуктами, которые попадаются под руку, и побеждает противника, попав ему в голову консервной банкой, после чего в ярости заливает тело майонезом, кетчупом, закидывает корейской морковкой. Из спиртных напитков в этом эпизоде фильма присутствует только водка; импортных ликеров, как в сценарии, здесь нет.

Даже когда водка возникает в обычных ситуациях, ее появление оказывается значимо. В начале «Москвы» Марк, Ирина и ее дочери решают обмыть новые шубы:

«МАРК. А чем обмывают шубы?

ИРИНА. По-моему, все обмывают водкой.

МАРК. А какой водкой? Я, кстати, ни разу у вас в клубе не пил водки.

ИРИНА. Тем более, есть повод. Давайте выпьем „Абсолют“.

МАРК. Ну, может быть, русские шубы надо обмывать русской водкой?

МАША. А я хочу текилы.

ИРИНА. Ну что, текилы.

МАРК. Ну давайте текилы.

ИРИНА. ( официанту ). Сережа! Сережа! Сережа, твою мать, не докричишься!

Подходит официант.

Сереж, нам, пожалуйста, текилы.

МАРК. А может быть, все-таки водки?

ИРИНА. Хорошо, текилы и водки. И Оленьке… Оленька, что ты будешь, кока-колу или „Спрайт“?» (367–368).

Как видим, употребление водки здесь обусловлено ситуацией. Кроме того, водка выступает в своеобразном со-противопоставлении с другими напитками: текилой и газировкой, — каждый выбирает наиболее предпочтительное для себя в данной ситуации: старшее поколение — водку, младшее — текилу и газировку (Ольга по состоянию здоровья не может пить спиртное). Причем и в мотиве водки возникает значимая оппозиция: импортный «Абсолют» и русская водка. И Марк сомневается в подлинности «Абсолюта»:

«МАРК. Кстати, Ирочка, а ты уверена, что эта водка настоящая?

ИРИНА. Ну, Марк, ты совсем как нерусский.

МАРК. Мне сказали, что всю водку делают в Польше, включая твой любимый „Абсолют“. Меня учили, как надо отличать настоящую водку от поддельной. Знаете как? Должна быть устойчивая змейка от пузырьков. Вот такая. По-моему, водка настоящая» (368).

Видимо, и Польша в разговоре о водке возникает не случайно: можно вспомнить не столь давний спор между Польшей и Россией о том, кого же считать родоначальником этого напитка. И Марк сомневается именно в подлинности импортной водки.

В другой сцене Ирина и Марк пьют водку вспоминая свою молодость:

«МАРК. Странный вкус у этой водки. Что-то из детства.

ИРИНА. Вспоминаешь?

МАРК. Только этим и занимаюсь.

ИРИНА. Я тоже.

МАРК ( поднимает рюмку ). За нас! За золотую молодежь семидесятых!

ИРИНА ( поднимает свою ). Мы были богема.

МАРК. У нас были папы — писатели.

ИРИНА. И мамы — жены писателей.

МАРК. Все фарцевали.

ИРИНА. Я трусами.

МАРК. А я пластами.

ИРИНА. И все трахались, трахались, трахались…

Чокаются с Марком, они выпивают.

МАРК. Больше, чем трахаются теперь. Намного больше» (420).

Причем, ностальгические воспоминания рождаются не только под вкус водки, но и после разговора о том, что Марк никогда не пьянел, хотя и пил много.

Итак, водка сопровождает различные ситуации: от убийства и аномальных половых актов до обмывания дорогих покупок и ностальгии по ушедшей молодости. Но во всех случаях водка становится своеобразным знаком этих ситуаций.