Ю Откупщиков - К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

Примером регрессивной деривации может служить и наше слово гармонь , которое также было образовано путем вычленения простой основы из более сложной: в слове гармоника (от греческого harmonikos [хармоникóс] ‘созвучный, гармоничный’) конечное — ка было воспринято как суффикс, отбросив который, мы и получим нашу гармонь .

Однако, хотя язык и стремится ассимилировать иноязычную лексику, максимально приблизив заимствованные слова к своим собственным нормам, очень часто заимствования сохраняют яркие признаки своего иноземного происхождения. Особенно отчётливо это проявляется в суффиксальной части слова. Взгляните на таблицу с некоторыми из наиболее харакгериых иноязычных суффиксов.

Из таблицы видно, что некоторые из наиболее ярко выраженных иноязычных суффиксов могут подсказать этимологу, где следует искать чужеземные истоки исследуемого им слова. И действительно, очень часто именно «экзотический» суффикс является наиболее весомым аргументом, свидетельствующим в пользу заимствованного характера анализируемого слова. Однако спешить с выводами не нужно.

Слово яровизатор , например, содержит в себе иноязычные суффиксы — из - и — тор , а образовано оно на исконно славянской основе яров - (сравните: яровые ). Глагол военизировать с немецкими суффиксами — из -и — ир - также образован на славянской основе (сравните: военный ). С помощью греческого суффикса — ист в русском языке были образованы такие слова, как значкист, очеркист, хвостист . Ни одного из них никогда не было в греческом языке. Ничего французского (кроме суффикса, разумеется) нет в таких русских словах, как сенаж [98] Это слово примерно с середины прошлого века стали часто употреблять наши печать и радио. Образовано оно от существительного сено с помощью суффикса — аж . и подхалимаж .

Подобного рода слова-«гибриды» образуются также и с помощью приставок иноязычного происхождения: архи плут, протобестия (по модели: архиерей, протопоп и т. п.). Вспомните слова городничего из «Ревизора» Гоголя:

«Что… архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться?..»

Следовательно, даже при наличии явно заимствованного суффикса или приставки этимолог ещё не может сделать категорического вывода о заимствованном характере слова в целом. В каждом отдельном случае необходим тщательный и всесторонний анализ этимологизируемого слова, ибо слова-«гибриды» могли возникать не только во времена гоголевского городничего, но и в более отдалённые периоды истории русского языка.

Прежде чем ответить на этот вопрос, несколько уточним его. Речь идёт не о том, чтобы из настоящей мухи сделать настоящего слона. Ясно, что для подобного превращения у мухи будет маловато «строительного материала». А вот не может ли слово со значением ‘муха’ превратиться в слово, которое имело бы значение ‘слон’? Можно ли в этом смысле сделать из ‘мухи’ ‘слона’?

К сожалению, ‘муха’, наверное, и в этом случае не подойдёт. А вот, например, ‘лев’ — пожалуйста! В тюркских языках есть слово arslan [арслáн] ‘лев’. В форме aryslan [арыслáн] или близкой к ней это слово проникло в древнерусский язык в виде имени собственного Руслан . В ряде тюркских языков слово лев выступало в более простой форме: aslan [аслáн]. Поскольку о таких экзотических животных, как львы и слоны, наши предки знали лишь понаслышке, в процессе заимствования произошла путаница: тюркское aslan ‘лев’ в славянских языках превратилось в слово слон.

Кстати, при заимствовании слов не только ‘лев’ может превратиться в ‘слона’, но и ‘слон’ в… ‘верблюда’. В частности, русское слово верблюд явилось результатом сложной серии заимствований из одних языков в другие. А у этимологических истоков нашего верблюда оказывается древнеегипетское слово со значением ‘слон’.