Сергей Скибин - История русской литературы XIX века. Часть 1 - 1795-1830 годы

Это же свойство позволяет различить универсальный, или онтологический, реализм Пушкина и критический реализм XIX в.

«Русский Архив». 1867. № 2. С. 262.

Иногда выделяют три периода: 1818–1827, 1827–1833, 1833–1844.

См.: Мирский Д.С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 г. London, 1992. С. 163.

См.: Винокур Г.О. Баратынский и символисты. В кн.: К 200-летию Баратынского. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 38.

Поэтому лишь с известными ограничениями можно согласиться с выводом И.Л. Альми: «Своеобразие героя лирики Баратынского в том, что, даже очутившись в положении счастливого избранника, он оказывается неприспособленным к счастью и страдает от собственной неспособности любить» – в ее статье «Элегии Е.А. Баратынского 1819–1824 гг.: К вопросу об эволюции жанра». – В кн.: Альми И.Л. О поэзии и прозе. СПб.: «Скифия», 2002. С. 139.

Бочаров С.Г. О художественных мирах. М., 1985. С. 85.

Здесь важен оттенок, исключающий антитезу любовь – ненависть. Речь идет не о ненависти, а о безразличии, о равнодушии – любовь не сменилась каким-то чувством, она просто ушла, изнемогла, исчезла.

Мельгунов Н. Письмо А.А. Краевскому от 14 апреля 1838 г. В кн.: Отчет Императорской публичной библиотеки за 1895 г. СПб.: 1898. С. 72.

Дерюгина Л.В. О жизни поэта Евгения Баратынского. В кн.: К 200-летию Баратынского. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 58.

Поэма-сказка имела автобиографический смысл и предназначалась в качестве изысканного, галантного комплимента в духе XVIII в. жене Баратынского Анастасии Львовне. – Там же. С. 59.

См. о них отдельную главу.

Например, в статье ««Последний поэт» Баратынского» Е.Е. и Г.А. Давыдовых утверждается, что, «говоря о железном пути века, Баратынский расширяет представление о нем: век железный – не потому лишь, что низмен, но потому, что это век промышленности, а значит, техники…» Из рассуждения авторов следует, будто Баратынский против развития промышленности и технического прогресса. Кроме того, Баратынскому якобы недостаточно сходного с его современниками (Пушкин, Шевырев и др.) понимания «железного века» прежде всего как века «торговли, меркантильности, низменных стремлений, расчета, прозы», века, «чуждого поэзии». В доказательство своего мнения авторы приводят стихи из «Последнего поэта»:

«Поэзии, – комментируют авторы, – противостоят не одни корысть и деньги, как об этом говорится в статье Шевырева («Словесность и торговля» – В.К.), и не только толпа, чернь, как в пушкинском стихотворении «Поэт и толпа», но современная промышленная эпоха, с ее техническим прогрессом и наукой» («К 200-летию Баратынского» М., ИМЛИ РАН, 2002. С. 120). Между тем все, что критикует Баратынский, – корысть, преданность насущному и полезному, открытость и бесстыдство наживы, чуждость поэзии – входило в понятие «железный век», как и повышенная рациональность, расчет, господство разума. Тут Баратынский нисколько не расширяет представления о «железном веке». Своеобразие его позиции в другом – он придал историческому процессу, следующему «железным» (неправильным, ложно-рациональным) путем, философско-поэтическое обоснование и объяснение. Говоря о науке, промышленности и техническом прогрессе авторы ссылаются на строку «Промышленным заботам преданы». Однако во времена Баратынского под «промышленными заботами» понимали вовсе не заботы о промышленности и ее развитии. Слово «промышленным» происходит от слова «промышлять», что означало, согласно словарю В.И. Даля, «добывать хлеб насущный», «заботиться, хлопотать» об этом самом хлебе. Промышленный народ – всюду промышляющий, изворотливый народ. К «промышленникам» относились не заводчики и фабриканты, а ловцы, рыболовы, охотники, звероловы, лесники. Промышленный – относящийся к промыслам, касающийся насущных работ. Промышленность – занятие, дающее средства к жизни, богатства, а вовсе не индустрия, как в нашем теперешнем понимании. Именно в этом значении употреблено слово промышленным в стихотворении Баратынского: поколения преданы заботам о пропитании, хлебе насущном, о богатстве, погружены в сиюминутные заботы и чужды стратегическим для человеческого рода духовным интересам и потребностям. Последующие слова «цветут науки» и «торговли груз» не содержат осуждения науки и торговли. Если что и подвергается осуждению, то корыстный расчет, умножающий богатства, и господство рациональности, преимущественное развитие разума, поскольку именно разум – главный инструмент, с помощью которого…