Валентин Стецюк - Формирование ностратических языков

Однако возвратимся к ностратическому праязыку. Через некоторое время после своего формирования, он расчленился на несколько новых языков второго уровня. Очевидно, он расчленился не на шесть языков. Нужно принять во внимание еще и кавказские языки, родство которых с какой-либо определенной языковой семьей пока еще не определено (точнее, которые еще «не вписались в общепризнанную систему»). Уже после издания книги автор провел исследование кавказских языков графоаналитическим методом на материалах Сергея Старостина. Полученные модели этих языков позволяют утверждать, что они сформировались в долинах Главного Кавказского хребта, т. е. предки носителей современных абхазо-адыгской и нахско-дагестанской групп языков были исконными поселенцами своих теперешних мест поселений, а их общий когда-то язык был одним из древнейших диалектов ностратического праязыка, носители которого раньше всех оторвались от общего палеолитического ностратического племени и заселили южные и северные склоны Большого Кавказа, в тот время как носители остальных шести ностратических языков оставлялись еще в районе трех озер длительное время. Приняв это предположение, мы можем думать, что к моменту переселения ностратических групп в Европу и склоны Северного Кавказа, и степи Предкавказской равнины были уже заселены носителями кавказских языков. Поэтому индоевропейцы, уральцы и алтайцы должны были двигаться далее на север.

Пока же попытаемся определить время, когда носители шести ностратических языков начали расселяться со своих прародительских мест. Сначала вспомним, что Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов относят первое диалектное членение индоевропейских языков, когда возникают первые диалекты, из которых позже развились анатолийские языки, не позднее IV тыс. до н. э. (Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В., 1984, 861). И уже затем индоевропейцы, по их мнению, двинулись в Европу вокруг Каспийского моря и где-то по дороге от них отделилась индо-иранская группа.

Однако нет никаких археологических свидетельств в пользу такого движения через Среднюю Азию или морским путем вдоль восточного берега Каспийского моря (Сафронов В. А., 1989, 26). Отделению индо-иранской общности от большинства индоевропейцев еще в Закавказье противоречат и позднейшие тесные контакты индо-иранских языков с финно-угорскими, носители которых в IV тыс. до н. э. не могли заселять областей на южнее Каспийского моря. Эта противоречивость гипотезы Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова сразу бросается в глаза. Как пишет Е. Е. Кузьмина:

“Т. Барроу, В. И. Абаєв, J. Harmatta показали древность не только иранских, но и индоарийских связей финно-угорских языков. Попытка Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов дать иную интерпретацию этим фактам не получила поддержки со стороны лингвистов” (Кузьмина Е. Е., 1990, 33).

Это противоречие вовсе не означает, что прародина индоевропейцев была где-то в совсем другом месте, как понимают это некоторые ученые. Правы, хотя и не совсем, те, кто говорят о двух индоевропейских прародинах. Одна определяется в Передний Азии, а вторая в Восточной Европе:

“Территория Северного Причерноморья и Поволжье, включая Приуралье рассматривается как вторая прародина индоевропейской общности, а именно: племен-носителей древнеевропейских диалектов, пришедших в этот регион вместе с племенами Ариев в результате длительных волновых миграций из района на стыке Малой Азии и Армянского Нагорья (Довженко Н.Д., Рычков Н.А., 1988, 37).

Двузначность излишня — индоевропейцы, как и другие этносы, имеют одну прародину — это и территория, где начал формироваться индоевропейский праязык. Позднейшее носители этого праязыка могли переселяться в другие места, но там уже будет прародина их потомков. Наиболее точно высказался Х.Бирнбаум:

"И, вероятно, если основной ареал распространения ностратического языка действительно — как это предполагалось — следует идентифицировать с Закавказьем, восточной (и южной) Анатолией и верхним течением Тигра и Евфрата, совершенно естественно было бы предполагать в качестве позднейших ареалов распространения праиндоевропейского языка территории, более близкой к Черному морю — районы Понтийских степей, в Северной и Западной Анатолии…" (Бирнбаум Х., 1993, 16).

Следовательно, если прародина индоевропейцев была действительно была в Передний Азии, то индо-иранцы должны были иметь время прикочевать в Восточную Европу и прожить там немалое время, а потом носители по крайней мере только древнеиндийского языка должны были уже во II тыс. до н. э. добраться до Индостана, что было бы невозможно, если бы индоевропейцы начали переселяться в Европу в IV тыс. до н. э. Это были бы для тех времен поистине сумасшедшие темпы, поскольку вообще считается, что скорость миграций тогда равнялась одному километру в год (Збенович В. Г., 1989, 183). Таким образом следует предположить, что носители ностратических языков должны были пребывать в Передний Азии самое большее до VI–V тыс. до н. э. Согласно М. С. Андронову переселение дравидов в Южную Индию проходило во II–I тыс. до н. э. а в III тыс. до н. э. существовала дравидийская общность где-то на территории Пакистана (Андронов М. С., 1982, 178). Кроме того, еще надо учитывать то, что “дравидологи относят распад протодравидийской общности к концу IV тыс. до н. э., когда началось движение дравидоязычных племен на юг и юго-восток” (Бонград-Левин Г. М., 1981, 301). Таким образом, по крайней мере, какое-то время, но не позднее тыс. III до н. э. протодравиды заселяли территорию Пакистана. Тогда в V тыс. до н. э. их в Передней Азии наверняка уже не было. Если считать, что носители ностратических языков оставили места первичных поселений в начале VI тыс. до н. э. и часть из них прикочевала в Восточную Европу в конце VI — в начале V тыс. до н. э., то тогда можно понять появление неолита на этой территории. Факты археологии доказывают, что здесь рядом с неолитическими поселениями еще длительное время существовали поселения мезолитические, то есть побудительных природных условий для изменения ведение хозяйства здесь не существовало. Вот что писал К. Ф. Мейнандер по этому поводу: