Григорий Огибин - Говорить как Путин? Говорить лучше Путина!

Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!

Это позволяло ему еще больше сблизиться с массами. Он обращался к людям не как к соотечественникам или подчиненным, а как к членам своей семьи [15].

А вот как Путин впервые обращается к гражданам страны в качестве Российского Президента в своей инаугурационной речи 7 мая 2000 г.:

Уважаемые граждане России, дорогие друзья! Сегодня я обращаюсь к вам, именно к вам, потому что вы доверили мне высший государственный пост в стране.

Очевидно, что такое обращение, как «друзья», позволяет эффективно объединить слушателей, одновременно сближая их с оратором. Но такую вольность не мог позволить себе Сталин со своим монументальным характером высшего существа и «отца народов».

В своем обращении Путин умело объединяет политически и идеологически раздробленную страну, избегая при этом любых прямых конфронтаций и навешивания ярлыков:

Сегодня хочу поблагодарить и моих сторонников, всех тех, кто проголосовал за меня на выборах. Вы поддержали те первые шаги, которые были уже сделаны. Вы поверили, что вместе мы сможем изменить нашу жизнь к лучшему. Я глубоко признателен вам за это. Но я понимаю, что ваша поддержка – это только аванс власти в целом и, разумеется, мне, вступающему сегодня в должность Президента страны.

Обращаюсь и к тем, кто голосовал за других кандидатов. Убежден, что вы голосовали за наше общее будущее, за наши общие цели, за лучшую жизнь, за процветающую и сильную Россию. У каждого из нас свой опыт, свои взгляды, но мы должны быть вместе, нам многое предстоит сделать сообща.

Насколько такое обращение было бы возможно в советское время, когда народ был по определению «единым», а любое несогласие клеймилось как откровенная контрреволюция или как психическое отклонение?

Текст, построенный на идеологических штампах и ярлыках, «не предназначался для передачи достоверной информации о положении дел и для самовыражения человека, который был его автором».

По сути, советский партийный стиль не позволял и не может позволить создать личность и характер выступающего. Текст, построенный на идеологических штампах и ярлыках, «не предназначался для передачи достоверной информации о положении дел и для самовыражения человека, который был его автором (или которому авторство приписывалось). По существу, это был квазитекст, поскольку ему отводилась роль лишь одного из компонентов обрядового действа» [16].

Все это – риторическое наследие советских времен. Народ привык к однозначным оценкам и полярным определениям. Людей отучили полемизировать. И в этой ситуации Путин как современный российский лидер должен был найти свой стиль, одновременно понятный и близкий избирателям, но в то же время отличающийся от стиля официозных партийных бонз времен социалистического застоя.

В этой ситуации Путин очевидным образом выбирает стратегию Ленина. Причем именно ту ее часть, которая касается народного языка, сниженного стиля, а не латинского красноречия Цицерона. Мы не найдем в речах Путина ленинских сентенций о психологии и достоинствах человека, необычных и ярких заявлений, таких как:

«Не так опасно поражение, как опасна боязнь признать свое поражение…» (Доклад о новой экономической политике 29 октября 1921 г. на VII Московской губпартконференции)

«Недостатки у человека как бы являются продолжением его достоинств. Но если достоинства продолжаются больше, чем надо, обнаруживаются не тогда, когда надо, и не там, где надо, то они являются недостатками». (Отчет ВЦИК И СНК 23 декабря 1921 г. «О внутренней и внешней политике республики» на IX Всероссийском съезде советов)

Путин не просто продолжает традицию Ленина. Он соединяет ее совершенно новаторским образом с бюрократическим стилем топ-менеджера, распространенным сегодня в мире бизнеса.

Путин не просто продолжает традицию Ленина. Он соединяет ее совершенно новаторским образом с бюрократическим стилем топ-менеджера, распространенным сегодня в мире бизнеса.

Путин видит страну не просто как державу, но как предприятие, как бизнес. Для него отношения между субъектами должны определяться не конфронтацией, а честной конкуренцией:

«России надо быть сильной и конкурентоспособной». (Послание Федеральному собранию)

Выбор метафоры важен для представления дальнейших жизнеспособных стратегий. Многие предприниматели уподобляют свои компании зданию. Они «строят» свой бизнес, закладывают для него «надежный фундамент». Как изменились бы метафоры действий по отношению к организации, если бы бизнес уподобляли, например, игре? Если бы говорили о стране не как о рынке, а как о парке аттракционов? Или о цирке?